| ачастую, цена спасения чужой жизни очень высока.
Но находятся люди, готовые заплатить эту цену.
Последняя ходка.
… среди прочего хлама, в кабине лежала тетрадь обратной стороной вверх, обычная школьная тетрадь в 12 листов, еще советских времен. Над таблицей умножения, как бы насмехаясь над ситуацией, были написаны выдержки из правил дорожного движения. Я поднял тетрадь и выбрался из кабины перевернутого грузовика. На лицевой стороне светло-зеленой обложки, кроме нескольких отпечатков крысиных лапок измазанных кровью, ничего не было. Тетрадь была пропитана влагой, и от того потяжелела и местами разбухла, теряя ровную форму листа. Бегло заглянув внутрь, я понял, что это чей-то дневник, подчерк был не ровным, явно мужской и особыми каллиграфическими излишествами не страдал. В начале каждой страницы стояла дата и время. Записи велись то в каждую клетку, то через клетку. По краям тетради, отсырев от вчерашнего дождя, расплылись чернила, сливая строчки воедино, голубым ореолом. Тетрадь была исписана наполовину. Я привык относиться к таким находкам бережно. Мало ли какую информацию может хранить в себе такой дневник.
Спрятав его в рюкзак, я поднял дробовик и обошел машину. В полумраке перекошенного тента что-то шевельнулось. Не делая резких движений, я снял с пояса фонарик и, прижав к ружью, щелкнул выключателем. В свете луча на меня метнулась крыса, я едва успел увернуться, но она, промахнувшись, вопреки ожиданиям, продолжила свой путь вдоль ручейка, не обращая на меня внимания. Я оглядел окрестности, и нигде не заметил ее сородичей, - это было, по крайней мере странно. Внимательно обведя светом фонарика кузов, и не увидев больше никаких признаков жизни, среди деревянных и металлических ящиков, я протиснулся под тент, чтоб проверить их содержимое.
Ничего ценного в большинстве из них не было. Самый дальний от выхода ящичек был покрашен оранжевыми люминесцентными полосами по диагонали, и больше напоминал алюминиевый чемоданчик без ручки. Впрочем, застежки подстать чемоданчику на нем присутствовали, как и тот признак, что крышка имела меньшую высоту чем основание, только он был перевернут. Я отложил в сторону ружье, и достав счетчик Гейгера, поводил им вокруг ящичка. Убедившись в отсутствии радиации, взялся его переворачивать. Это далось мне не легко из-за внушительного веса. Убрав счетчик, и зажав в зубах фонарик, щелкнул застежками. Еще секунду поразмыслив, я приподнял крышку. Резкий удар по зубам сбил меня с ног, ударил спиной о контейнер и повалил на бок. Вокруг стало темно. Во рту ясно различался вкус крови. Облизав языком губы, я определил, что порезана верхняя губа. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и предметы стали различимы. Оглянувшись на ящик, я увидел, что тот продолжает невозмутимо стоять с закрытой крышкой, но отщелкнутыми замками, а рядом с ним валяется мой фонарик. Точнее то, что от него осталось. Искореженный корпус, местами разорванный в клочья, местами сплющенный вместе с батарейками. Шесть светодиодов, которые являлись источником света, валялись неподалеку, с виду не поврежденные. Смачно выругавшись про себя, я присел, и, собрав останки фонаря, ссыпал их в нагрудный карман. В голове нарисовалась картина произошедшего.
Мощный гравитационно-магнитный артефакт, даже ящик под него не похож на обычный контейнер для таких предметов, и вес у него неслабый, такой в рюкзаке долго не потаскаешь. Какой же он мощности, если меня чуть своим же фонариком не убило? Хорошо что голову под действие поля не подставил, хоть и жаль, что не успел ничего разглядеть. Немного отдохнув, я поднял охотничье ружье и спрятал его в заплечную кобуру. Защелкнув замки на ящике, вытащил его на улицу.
Выбравшись наружу, я посмотрел на часы, и взглянул на небо. Небо по обыкновению было серым и пасмурным, но дождя явно не предвиделось. Если небо не прояснится, то у меня в запасе два - три часа до сумерек. Без ящика я дошел бы до границы зоны часа за полтора, а с ним будет тяжеловато, в нем килограмм 25-30 веса. Недолго думая, я принес рюкзак и вытряхнул на камни все его содержимое, аккуратно натянул рюкзак на ящик, а в оставшееся место сложил прочие ценные вещи и хабар, который мне посчастливилось найти в этой еще не завершенной ходке. Пришлось пожертвовать кое-чем, но по обыкновению я просто и легко расстался с вещами, представлявшими теперь меньшую ценность. Еще раз внимательно оглядевшись, прислушавшись и принюхавшись, я не почувствовал никакой опасности. Даже ставшая привычной тишина, которая временами давит до звона в ушах, нарушалась мерным журчанием ручейка, бежавшего по дну оврага между камней.
Поборов желание умыться из ручья – вылил на голову немного воды из фляги. Слишком рано в этом году сюда пришло лето. Вскинув рюкзак на плечо, я поднялся по крутому откосу на дорогу. В спине больно саднило, не избежать хорошего синяка или ссадины. Еще раз взглянув на небо и часы, я повернулся и пошел в сторону будущего заката, по привычной мне дороге, а мысли об увиденном постепенно вытеснив боль и тяжесть набитого рюкзака, заполнили мою голову.
Странно это все. На машине тут от силы минут 15-20 езды до блокпоста. Не похоже чтоб они сильно гнали, так чтоб не заметить поворота перед оврагом, да и тормозного следа нигде нет, до самого края. Я и заметил то аварию только по поломанным кустам. Как водитель их мог не заметить? Даже ночью? Удивительно что нет никого, не могли же ученные ехать без сопровождения военных, тем более с таким грузом. И если бы они все погибли, то наверняка бы их искали, и уже нашли. Хотя четыре дня назад, когда я направлялся в зону, аварии не было. Видимо это случилось накануне. Надо будет по возвращению связаться с давним армейским другом Комаром, у меня был записан телефон военной лаборатории, в которой он работает помощником какого-то доктора наук физика-ядерщика, на северо-востоке зоны.
Вспомнились годы совместной службы на севере Чечни, в горячее послевоенное время 2000-2001 года. Мы, тогда еще молодые пареньки, дежурили в одну смену на КПП, и охраняли южный периметр. Женька прозвали Комаром, за его внешний вид, он был худым и костлявым, а после того как он заявил, что его ник в Интернете – Вампир, кличка Комар за ним закрепилась всерьез и надолго. Примерно с пол года назад, я случайно столкнулся с ним, когда продавал артефактную гайку проезжей группе ученых. На долгий разговор у нас не было времени, но обменяться адресами, телефонами и последними новостями мы успели.
…Через два года после “дембеля”, бросив институт, он пошел контрактником. В конце 2004 он был в составе миротворцев в Ираке, а в 2006 сразу после взрыва, он был востребован в роли командира части на периметре зоны. Спустя почти пол года после катастрофы, он попал под второй взрыв. Второй взрыв не был взрывом по сути, как сейчас известно, это был выброс большой мощности, первая тогда, и до сих пор не изученная аномальная активность зоны. Теперь она повторяется со строгой периодичностью. Чудом уцелел Комар. Случайно он оказался в трех километрах от части, и в момент выброса инспектировал подземный бункер, хотя разум его покинул на неделю. После лечения в госпитале, он дослужил еще пол года, но контракт ему не продлили. Из-за частых вылазок в зону, небольшими группами сопровождения ученых, он не мог больше жить без нее, и потому вспомнив свои отличные оценки по физике в школе, и физико-математический факультет в институте, который так и не окончил по своему раздолбайству, попросился в помощники к ученым изучающим зону. Они ему не отказали, так мы и встретились снова…
Пора сворачивать с дороги, дальше она ведет прямо к блокпосту. Сумерки сгустились, но до периметра осталось минут 10 ходу. За следующим пригорком будет видно ограждение зоны. Двойной забор, обнесенный колючей проволокой, между ними разровненный песок, изобилующий минами, ловушками, растяжками и сигнализаторами пересечения периметра, а далеко справа, в трех километрах, блокпост с дежурным взводом солдат, курсирующим вдоль этой части периметра на БТРе. С ними то и не желательно сталкиваться. Могут принять за браконьера или мародера, отнять все вещи и посадить до выяснения. Но к тому времени как я доберусь до забора, они загонят БТР в гараж и не высунуться до утра, если их не поднимут по тревоге. Мысли вернулись к перевернутому грузовику.
Водитель мог устать и уснуть, что маловероятно, не мог он ехать так долго внутри зоны. И тут в голове всплыла догадка, после которой, по спине пробежал холодок, и встали дыбом волосы на коже. Рука непроизвольно потянулась к винтовке. Контроллер! Это мог быть только он. Тогда объясняется пропажа всех тел, отсутствие группы поиска и вообще признаки человеческой активности после аварии. Да и сама авария становится понятна. Контроллер может управлять людьми, но машинами через людей ему управлять не под силу. Вот и катилась машина прямо, не разбирая дороги. Когда же это случилось? Прошло достаточно времени, чтоб мотор остыл и зомби ушли, но по опыту, я знаю, что контроллеры так быстро не перемещаются по зоне. Да и не подходили они ранее так близко к периметру. Серьезной опасности я себя подвергал, обшаривая грузовик. А все-таки, что бы ни говорило для прессы правительство – зона продолжает расти и развиваться. Доказательство тому - выбросы, период между которыми за последний год сократился почти на сутки.
Вот и забор. Все мысли прочь, предстоит работа по преодолению этой преграды. Сложив вещи у забора и вырезав достаточных размеров дыру в сетке кусачками, я приступил к поиску мин и ловушек. Справиться с ними быстро не удалось, без фонарика пришлось туго, изготовлять факел я не стал, блокпост хоть и в трех километрах, но в прямой видимости. Еще с подготовки нашей группы к боевым действиям в Чечне, когда нам читали курс лекций разведывательно-диверсионных групп, я помню, что в сумерках огонь видно за 5 км, а темной ночью, горящий сигаретный бычок, легко уловим угловым зрением почти до километра. Очень сильно мне помогали те лекции в теперешней обстановке, и не раз они мне спасали жизнь. Я их тогда слушал только от нечего делать, а сейчас был благодарен преподавателям за потраченное на меня время.
Вот и внешний забор, мин не оказалось, зато с сигнализатором пришлось повозиться. Хорошо, что набор проводов с крокодильчиками на концах, всегда со мной. Сказываются саперные курсы неоконченной военки. Я переправил вещи через песчаную насыпь, слегка забросал следы на песке и, взвалив рюкзак который после отдыха от него показался еще тяжелее, окинул последним взглядом оставленную мной зону. Звенящая тишина, вытеснив мысли, накатилась на мой мозг. Только теперь понял я, насколько устал. Вся эта нервотрепка с аномалиями и обитателями зоны, беготня от слепых псов, более суток шедших по пятам и заставляющая решать их замысловатые ребусы. Только здесь, за пределами зоны я почувствовал усталость. Силы мои оставались там, за забором. Там я был сталкером, по кличке Свободный, а здесь я превращался в обычного человека. Уставшего от такой жизни человека.
Каждый раз, выходя из зоны и чувствуя неимоверную усталость, я проклинаю тот день, когда впервые пересек её границу. Я даю себе слово больше никогда туда не возвращаться, и уехать подальше от нее, но, увы. Максимум через два месяца, я не нахожу себе места, и к исходу третьего иду в зону, даже если нет особой цели для ее посещения. Так было и в этот раз. Я шел туда без цели, и, пробыв там всего четыре дня, устал так, как наверно никогда в этой жизни. Жизнь проходила именно там, в зоне, а в перерывах между посещениями тянулось время, подобно зажеванной ленте в магнитофоне – скучно, муторно, противно. Зона как наркотик затягивала меня в свои сети. И с каждым разом я заходил все глубже в ее недра. Там, в глубине зоны, я впервые встретился с карликом. По удачному стечению обстоятельств, и благодаря разбитому теперь фонарику я выжил в схватке с этим монстром. Но встречу с ним я прочел как предостережение, дальше заходить опасно, дальше у зоны есть хозяин, вполне материальный и не в меру опасный хозяин, и это чувство опасности просыпалось во мне именно в зоне. За ее пределами, готовясь к новой ходке, я был готов пересечь зону от края до края, сверившись заранее с графиком и направлением ожидающихся выбросов. Но, попадая в нее, у меня просыпались те самые чувства, которые я хорошо помнил со времен операций по зачистке леса от снайперов, обстреливающих наш КПП на окраине Гудермеса. Страх, и уверенность, паника и самообладание боролись во мне. И это пьянящее чувство победы разума и смелости над низшими инстинктами, вот что тянуло меня обратно в зону. Сейчас мне все это кажется ненужным риском и напрасной тратой сил. Сил, которых уже не осталось. Глаза слипаются, но надо дойти до дома. Еще полчаса. Я продержусь. Я смогу.
Повернувшись спиной к зоне, я уверенно зашагал в сторону дома…
***
… -Алло!
- Слушаю, - не слишком приветливо ответил голос из трубки.
- Мне бы Комара… э-э-э, Евгения услышать хотелось бы - сказал я.
- Щас, - нарочито делая нажим на букву “щ” произнес голос – Женек! – послышался в трубке все тот же голос, но обращенный явно к моему другу, – Эй! Комар! Сними свои чертовы наушники.
Через секунду тишины трубка характерно стукнулась о поверхность стола, и все стихло. Хе-хе, а он совсем не изменился, подумалось мне, и я вспомнил случай, когда Комар пропустил построение, из-за своей любви к громкой музыке индустриального направления. Тогда комвзвода разбил его плэйер у него же на глазах, и до самого дембеля Комара мучила ломка по любимой музыке. Послышались шаги и со стола взяли трубку.
- Кому еще, в такую рань не спится? – послышался давно знакомый голос, приобретший за прошедшее время немного хрипотцы.
- Какая рань, полдень на дворе! – заявил я с сарказмом.
- О! Рад тебя слышать Димыч! – неожиданно быстро узнал меня Комар.
- Я то как рад. Даже слезы наворачиваются, - говорил я почти правду, – только вот плакать давно разучился.
- Как дела то у тебя, друг - сталкер?
- Вот вчера с ходки вернулся, есть что тебе показать. Сам я не знаю, что с этим делать. Продавать не буду, не мной найдено. И не хочется чтоб в плохие руки попало – перешел я сразу к делу.
- Хм… у меня сейчас времени не много, я собираюсь на поиски научно-исследовательской группы. Должны были вернуться три дня назад, но что-то запропастились. А скоро будет выброс в сторону, где они обосновались. Надо поторопится.
- Ну смотри, вещица полежит у меня до твоего возвращения, как освободишься - заскочи, глянь, а то я не знаю что с ней делать – повторил я.
- А на что хоть она похожа?
- Ящик такой, с виду алюминиевый, но тяжелый. Покрашен оранжевыми полосами по диагонали. В углу, на крышке, выгравирована надпись в треугольнике “ВЗ ВНИЛ”, - произнес я монотонным голосом.
- Что? “ВЗ ВНИЛ”? – удивленно спросил
- Комар, - точно “ВЗ ВНИЛ”?
- Ну да, “ВЗ ВНИЛ”, - подтвердил я – как слышно? Прием? – начал я было прикалываться над Комаром.
- Ты проживаешь по тому же адресу что мне давал? – зачем-то спросил он.
- Да.
- Сиди дома, никому не рассказывай про находку, и не открывай ящик, я приеду как только смогу – решительным голосом произнес Комар.
- Ладно – последнее что я успел сказать в летящую с той стороны на рычаг трубку.
- Ту… Ту… Ту… Ту… - все что я услышал в ответ.
Странно подумал я…
10.04.2011 21:30
Сегодня на обед ели рассольник и тушеную капусту на второе. Что-то не сложилось. Мутит и крутит уже опустошенный желудок. Ужин из-за этого пропустил. Надо высказать повару свои претензии. С утра ученые начали собираться в поход. Думаю напроситься с ними. Никогда ранее таких вылазок они не совершали. Как я понял, они готовят походную лабораторию для работы в зоне. Собрались всерьез и надолго. Не меньше чем на пару недель. Изучают графики выбросов и подготавливают снаряжение. Поговаривают, что нашли какое-то “хранилище”. Что это за хранилище и что оно хранит никому толком не известно. А если кому и известно, то об этом умалчивают.
Послезавтра будет 6 лет со дня большого взрыва. Ученые отмечают эту дату обильным возлиянием спиртного, но при этом пьют молча, почти не переговариваясь и не чокаясь. Такое поведение понятно, но действует на сознание угнетающе. У большинства из этих ученых в зоне погибли друзья, а у некоторых родственники. По непонятным причинам мало кто из них в этот день пьянеет, хотя пьют не меньше обычного. Думаю, раньше 14 числа они не смогут выехать. В зоне пить не принято. Сталкеры уверяют, что пьяным в зоне долго не проживешь, хотя некоторые из них носят с собой фляги со спиртом, чтоб обрабатывать раны, снимать боль и усталость малыми дозами.
Единственные кто плюют на все негласные правила зоны – это браконьеры. Но они зачастую не рискуют углубляться в зону, а кормятся за счет сталкеров, торговцев и жителей близлежащих деревень. Изредка нападают в масках на исследователей зоны и ученых, только никого из них не убивают и не отбирают особых ценностей. Боятся, что ими за такое всерьез займутся военные. Изредка военные делают рейды на браконьеров, но зачастую их просто игнорируют. Видимо, командиры не чисты на руку и потому браконьеров ловят неохотно.
Завтра присоединюсь и помогу ученым в сборах. Нужно хорошенько выспаться.
***
… - Слышал, что у сталкеров принято обращаться только по кличкам? – спросил меня Жека, наливая еще по 50 грамм спиртовой настойки на тархуне и лимоне.
- Да, причем с самого образования зоны. Да ты и сам знаешь, как раньше к нам относились военные. Ты же ими командовал – поджучивал его я. - Зачастую партнеры по ходке не знали настоящего имени напарника.
- Значит, тебя теперь зовут Свободный? – проигнорировал мое высказывание Комар. Сразу чувствовалась в нем его военная выдержка. На шутки он не реагировал, серьезности в нем сейчас было, хоть отбавляй.
- Да – ответил я, и чокнувшись рюмками мы махнули стопку не закусывая.
- А клички у вас чем либо мотивированы? Или как в Интернете кто во что горазд? – смачно крякнув спросил Комар.
- Ну, это длинная история.
- Ничего, до утра время есть. Рассказывай. Выспаться успеем к завтрашнему вечеру.
- Ну, если вкратце. Еще на первой самостоятельной ходке, по возвращению, я нарвался на браконьеров. Они сперва отняли у меня все, а потом дали выбор, или присоединится к их банде, или умереть. Я согласился, выбора не оставалось, а при первом удобном случае, когда все они нажрались, повязал и сдал военным. На третей ходке, я принес ученым на исследование тело карлика. Я был одним из немногих счастливцев которым удалось выжить после встречи с ним. Кроме того, я был единственным психом, кто взялся тащить его зловонную тушу через всю зону, чтоб обменять ученым на экспериментальную модель датчика движения жизненных форм. Уж не знаю, кто из ученых связан со сталкерами из клана “Долг”, но в этот же вечер они заявились ко мне, и предложили вступить в их организацию. Они умели говорить убедительно, но частые общения на гражданке с рекламными и торговыми агентами, научили меня слышать только то, что мне нужно. Я отказался, потому что не разделял их взгляды. Вообще я люблю ходить в зону один. Правда, дважды таскал последышей, но после второго раза я зарекся. Не люблю я быть ответственным за чужую жизнь, пришлось вытаскивать одного чайника из западни. А из-за потраченного зря времени, мы чуть не попали под выброс. Так что, теперь я хожу один. За то и прозвали Свободным.
- Нда… Невеселые истории – подытожил Комар, - но меня то ты поведешь. Я знаю, что такое зона, сам неоднократно ходил. Сопровождал ученых, руководил спасательными операциями. Но опыт у меня не так богат как твой. Кроме того, это для меня особое дело, и я пойду в любом случае, поможешь ты мне или нет.
- Без вопросов, я же уже дал свое согласие. Я с удовольствием помогу тебе, меня всегда тянет на ту сторону забора – покривил я душой. На самом деле я еще не отдохнул от последней ходки, но был рад встрече со старым другом.
Мы еще долго болтали о зоне, о ее особенностях. Я даже дал ему небольшой инструктаж как себя там вести. Не то чтоб я особо верил в то, что мне вталкивал мой учитель шаман, я вообще верил только тому, что видел собственными глазами, но постепенно, зона мне доказывала что сталкеры-шаманы, насколько бы они не были чудаками, они были в чем-то правы. Зона не любит шума, не терпит плохих людей и невежд. Ей нравится, когда к ней относятся бережно и любят. Но отвечать взаимностью она не умеет. А может у нее своя, такая странная и не понятная нам любовь.
Ближе к утру мы, изрядно подвыпив, улеглись спать. В голове медленно прокручивались события последних дней. Через пару минут я провалился в темноту…
… Для выполнения поставленной задачи кроме нового камуфляжа, подстать сезону, старлей поделил всех попарно. Листва шелестела под ногами. Это то, чего я совершенно не желал в данной ситуации, но никак не мог это остановить. Осень именно та пора, когда по гористым лесам ходить бесшумно невозможно ни как. В трех метрах сзади и правее меня крался Комар. Его задачей было держать правый сектор обзора. Предположительно с этого направления обстреливали наш КПП ночью снайпера. Мы были с ним после ночного дозора, и потому у обоих слипались глаза и отвисали руки под тяжестью АКМов. И вдруг, все произошло как в замедленном кино. Под носком правого ботинка что-то напряглось, а потом провалилось вниз. Справа внизу, на стволе дерева присыпанного осенней листвой, подпрыгнул фонтанчик от высвобожденной рукоятки запала гранаты. Растяжка!!! вспыхнуло в голове…
Я проснулся в поту. Этот сон снился мне на КПП в протяжении нескольких недель, после того случая с растяжкой. Он всегда заканчивался хорошо, как и случилось наяву. Комар, мастерским ударом ноги бил по гранате и она, разорвав скотч, успевала отлететь от нас достаточно далеко, чтоб не зацепить осколками. В одну секунду он спас мою, да и наверняка свою жизнь. Но с той поры я считал себя должником. В этот раз сон был оборванным. Что бы это значило? Я глянул на время. 11 утра. Слишком рано чтоб вставать, я явно не выспался. Усилием воли заставил себя уснуть.
14.04.2011 7:15
Выехали рано с утра. Уговорить профессора удалось довольно легко. Просто сказал ему, что устал быть стажером и подмастерьем, и что хочу написать научную работу. Благо тем для диссертаций в зоне полно.
Вчера вечером приезжали какие-то генералы. Привезли 5-рых своих ученых и взвод охраны, причем видимо элитного спецназа. Они будут нас охранять на всем пути следования и базирования в зоне. Глядя на этих вооруженных до зубов “Волков”, как сразу их прозвали наши научные деятели, становится страшно. Не люблю я военные проекты, а сейчас стало ясно видно, что этим делом занимаются именно военные.
В зону мы поедем с проводниками. Пара местных сталкеров, согласилась за кругленькую сумму помочь нам, точнее военным, они им платят. Но что-то эти Сталкеры больше похожи на уголовников.
Объединенная группа ученых получила название “Внутри-Зонная Военно-Научно-Исследовательская Лаборатория”. Вот так, не много не мало. А количество аппаратуры и техники – действительно подстать полноценной передвижной лаборатории. Всю эту технику в течение суток завезли к нам военные.
Впервые с момента работы стажером-помощником ученых, я испытал нехорошее предчувствие. Может быть, это просто волнение, от того что мы пересекли границу зоны, и собираемся довольно глубоко в нее пройти. Если верить слухам то мы зайдем за зону первого кольца.
***
Спиной я чувствовал, что Комар недоволен. Я бы на его месте тоже бы был недоволен. Он, за столько верст, тащил свое снаряжение, а я почти все заставил оставить дома. Легкий рюкзак, в нем еда и необходимые медикаменты на всякий пожарный. Удобная одежда и обувь. На поясе, счетчик Гейгера и датчик движения, мерно попискивая извещает о близком расположении живого существа – Комара. С другой стороны висит нож, и новый фонарик, который я полдня мастерил из второпластовой трубки и уцелевших светодиодов. В нагрудной кобуре на жилетке примостился Desert Eagle, который я отжал еще у браконьеров, а за спиной, в длинном коричневом кожухе, висело ружье. Обычная двустволка с вертикальным расположением стволов. Оружие я стал носить сразу после той встречи с браконьерами. Против зверей зоны, нож мог помочь, но против злых людей зоны, нож был - что зубочистка против слона. Браконьеры и мародеры были зачастую вооружены тяжелым оружием, пулеметы, автоматы, СВД. Бороться против них с ножами сложно, да и дробовик мог мне не помочь, лучше просто избегать встреч с ними.
А вот Комар, несмотря на то, что я снял с него лишнюю амуницию, экипирован достаточно хорошо, чтоб дать отпор не прошеным гостям. Но на счет лишнего шума в зоне я его предупредил. С собой у него был тот же набор в рюкзаке, что и у меня. На поясе, рядом с датчиком аномалий, болтался неизменный спутник Комара в странствиях – плэйер. В качестве вооружения, на груди был пристегнут FN, а в руках он держал ВСК-94 снабженную прицелом. На жилете висела пара световых гранат. Картину дополнял универсальный цифровой бинокль последней разработки правительственных войск, с тепловизором и ночным видением. Глядя, как загорелись мои глаза, когда я примерял его бинокль, он пообещал мне по возвращению его задарить.
Мы удалялись от периметра по дороге, которой я двое суток назад возвращался домой. Минут 10 мы шли молча, каждый думая о своем. Но я чувствовал, как мой напарник напряжен.
- Давно не был в зоне? – спросил я.
- Пол года назад, вместе с Викой. Она тогда выезжала с профессорами брать пробы почвы на границе первого кольца.
- А что в этот раз с ней не поехал?
- В Москву ездил. Просил же ее без меня не соваться – сказал он с тяжело скрываемой яростью.
- Все ученые такие, о своей безопасности думают в последнюю очередь – попытался я успокоить друга. Но это не сильно помогло.
Через час мы дошли до места аварии КамАЗа. Осторожно спустившись в овраг, мы обследовали покореженный грузовик. После меня здесь явно кто-то побывал. Все что можно было унести – унесли. Кузов был пуст, на улице валялись расколотые деревянные ящики.
- Мародеры поработали, даже горючку с бензобака слили.
- Суки – коротко подытожил Комар.
- Да ладно, не кипятись. Мы все равно на стоянку лаборатории идем. Надо поторопится, до темна осталось не так много времени – глянув в небо, сказал я – нам надо добраться к окраине первого кольца до сумерек. Там есть домик лесничего.
- Выдвигаемся – скомандовал Комар.
Я не полез в бочку. Он был командиром, а я нет. Пусть он командует, но вести то его буду я.
И мы пошли.
К сторожке мы добрались к полуночи. По дороге было полно аномалий. Раньше я доходил до сторожки достаточно быстро. На границе леса и поляны пронеслась какая-то тень. Или мне показалось? Я поднял вверх руку. Комар понял без слов. Мы присели, и он прильнул к окулярам бинокля. Его детектор аномальных зон показывал светло-зеленое пятно справа от нас в двух десятках метров. Но мы туда идти не собирались. Я достал датчик движения и увеличил чувствительность со 100 до 200 метров. Слабые желтые точки, тускло мерцали на экране датчика прямо по пути, и чуть левее. Судя по размерам и скорости движения точек, это были животные величиной не более собаки. На дальнем конце опушки, стоял деревянный, срубовой домик. Это и был конечный на сегодня пункт следования. Я там неоднократно ночевал.
- Много движения на 11 часов – прошептал Комар.
- Слепые псы – уточнил я.
Чувство опасности родилось во мне минут за пять до визуального контакта. Я их почувствовал. В последние пол года – год, во мне развилось предчувствие опасности. С большой вероятностью я мог указать опасную зону, через которую нельзя ходить, или направление, откуда приближается противник. Не важно, какого рода, я просто чувствовал приближение опасности.
- Они нас еще не заметили – прошептал я – если б они почувствовали наше приближение, то устроили бы засаду.
- И что делать?
- Подождем. Посидим. Полчасика, по любому…
- По любому мы тут дольше не просидим – вспомнив источник этой крылатой фразы, мы оба улыбнулись.
- Хорошо что мы зашли с подветренной стороны…
Мнут через двадцать, псы как по команде сорвались и унеслись с воем в сторону центра зоны. Мы беспрепятственно добрались до сторожки и устроились на ночлег.
- В четыре утра разбуди, я сменю тебя на посту – сказал мне Комар и, устроившись поудобнее, моментально отрубился…
16.04.2011 22:10
Из за большого количества техники, подойти к внутреннему кольцу оказалось не так просто. Сумасшедшая идея – гнать грузовики в зону. Один солдат, не поверив сталкеру, решил убедить всех, что прямая дорога не опасна. И прошелся по ней пешком. Но вернувшись, он не успел даже съехидничать, и буквально через десять секунд лежал мертвый, с седыми волосами на голове и впалыми щеками. Больше со сталкерами никто не пререкался. Они нас почти двое суток водили зигзагами, то приближаясь, то удаляясь от первого кольца.
Но вот покореженная, давно заброшенная ограда, изобилующая огромными прорехами, показалась в прямой видимости. Сегодня последняя ночевка во втором кольце. Завтра пересекаем. Ученые и солдаты приготавливают защитные костюмы. Ближе к центру фон усиливается, и если сталкеры уйдут сразу как только доведут до точки базирования, то нам там придется куковать почти неделю. Похоже, завтра предстоит тяжелый денек. Надо как следует отоспаться.
Тихий толчок прошелся по моему телу. Потом еще, и еще. Было похоже на начало выброса. Я моментально проснулся и вскочил, чуть не сбив с ног Комара.
- Тсссс – зашипел он на меня – датчик живых организмов что-то сигналит, но в тепловизор ничего не видно, может просто фонит, на всякий случай погляди.
Глядеть было не обязательно, я уже чувствовал, что у нас гости. Но все-таки я взял датчик и посмотрел. Мутные точки мерцали, то появляясь, то пропадая, но не двигаясь с места.
- Это зомби. Значит поблизости контроллер. Его и надо опасаться – зашептал я скороговоркой – если мы будем в зоне его мозговой атаки, то у нас будет меньше минуты, а после мы тоже станем зомби.
- Что делать – спросил вполголоса Комар. Он явно понимал, что играть в “Рембо” с таким противником бесполезно. Впервые за два прошедших дня я видел его напуганным.
- Во-первых, меньше думать, он улавливает импульсы работающего мозга – заработало не к месту во всю мое чувство юмора – тебе это легко дастся, ты же военный.
- Вот тока не надо... – начал было огрызаться Комар.
- Сходи на кухню, там есть кастрюли – продолжил я стеб, – принеси, на голову наденем. Это ему помешает нас обнаружить.
Он было дернулся в сторону кухни, но я его остановил.
- Стой, я ж пошутил – сказал я, поняв, что если я продолжу, то придется в любом случае нацепить на голову дурацкую кастрюлю.
- Иди ты. Не до шуток мне – вскипел он – скажи, что делать?
- Извини. Не к месту пошутил, но ты слишком нервничал, надо было разрядить атмосферу – искренне сказал я – не волнуйся сильно, зомби почти безобидны. У них заторможены жизненные функции, сердцебиения почти нет, только чтоб мозг кислородом снабжать. Остальное тело у них не снабжается кровью, и подвержено гниению. Потому они слабы, и датчик их плохо улавливает. А вот когда увидишь жирную точку на датчике, значит пора линять. Подпустив контроллера ближе чем на 50-70 метров, можно невольно присоединится к его гниющему войску.
И в этот момент на радаре, на расстоянии около 70 метров появилась жирная желтая точка, которая достаточно быстро приближалась к домику. Одновременно задвигались и другие отметки.
- Уходим – скомандовал пришедший в себя Комар, хватая с топчана свой ВСК.
Я молча последовал за ним. Пока было его дежурство, он изучил дом, и теперь в темноте двигался так же бесшумно и аккуратно, как если б он шел с фонариком. Мы вышли через сарай и заднюю дверь на улицу. Сразу за дверью стоял зомби. Я вырубил его, стукнув прикладом дробовика по голове еще до того, как он успел опомниться и пошевелится. Но наше местоположение уже наверняка стало известно контроллеру. Комар вытащил пистолет, щелкнул предохранителем, и засунул назад в кобуру. В руках он сжимал заряженный, и уже снятый с предохранителя ВСК.
- Только ради бога, не шуми – зашипел на него я, зная, как он любит пострелять – и не вздумай быстро бежать. Лучше чаще сверяйся с датчиком аномалий.
И мы, взяв низкий старт, начали двигаться короткими перебежками от укрытия к укрытию, держась как можно ближе к земле, в противоположную сторону от контроллера. Кое-где пришлось огибать комариные плеши и зловонные лужи. Пробежав так метров 300-400, в одном из подходящих укрытий мы остановились. Я в который раз сверился с датчиком движения. Контроллер нас преследовал, но при этом действовал излишне осторожно, потому то пропадал, то появлялся на экране датчика. В принципе можно было просто сбежать от него, но мы приняли другое решение. Комар снял крышечки с прицела, и прильнул к окуляру. Я крутанул до упора ручку радиуса сканирования на датчике, и все войско противника предстало как на ладони.
- Много целей от 10 до 2 часов, самая близкая 80 метров – прошептал я – основная на 1 час, как раз со стороны дома. Дистанция 250 - 300 метров.
Комар взял нужное направление и замер. Ранее, я описывал ему, как выглядит контроллер, потому он без труда сможет отличить его от зомби. Главное чтоб нас не заметили зомби. А то придется опять менять позицию и ждать. Контроллер просто так на нас не полезет. Потянулись долгие минуты ожидания. Я периодически смотрел то в бинокль, то на экран радара. Прошла одна минута. Пошла вторая. Между деревьев то тут, то там вырисовывались неуклюжие силуэты зомби. И вдруг, совершенно неожиданно для меня, раздался щелчок затвора. Это был самый громкий звук, который выдала винтовка Комара. Громче могла звякнуть разве что стреляная гильза, но она мягко опустилась в траву. Мне определенно понравился этот ствол. По возвращению достану себе такой же. Пора отправить старичок-дробовичок на пенсию. Яркая точка на радаре мигнула еще два раза, и погасла. Часть зомби упало сразу, а часть осталась стоять, что-то заунывно мыча, как роботы без батареек. Не успев начаться, бой был выигран нами всухую.
На востоке разгоралась заря. В зону приходил новый день.
17.04.2011 21:30
Ограду первого кольца мы пересекли в 9:34. Все началось внезапно. Через 20 минут, водители первой и последней машины будто свихнулись. Первый остановился, а последний нажал на газ, собирая по цепочке все машины. Это больше было похоже на засаду. Тут же началась стрельба. Часть военных тоже помешались и начали палить по своим, но стреляли они плохо и двигались как-то странно. Сталкеры тут же куда-то слиняли. Как они потом объяснили, это был контроллер. Я про них раньше слышал, но не думал, что они способны на такое. Сталкеры довольно быстро нашли и убили его. За это они потребовали доплаты. Военные согласились на тройную оплату, но при условии, что сталкеры останутся с нами, до конца экспедиции. Из двоих остаться решился только один, а другой, назвав первого сумасшедшим, повернулся и ушел домой.
Двинуться в путь мы смогли только через 40 минут. Но через два километра на нас напали собаки. Огромные белые бестии. Они появились со всех сторон сразу, и если бы не вооруженные до зубов солдаты, нас бы всех перегрызли. Пару солдат, которые отбежали в сторону, невидимая сила разорвала в клочья. Все их снаряжение исковеркало, а несколько покореженных патронов выстрелили. Один из пуль в живот нашему инженеру-электронщику Андрею. Через час он скончался. Двоих человек покусанных собаками, мы схоронили уже в лагере. На вид, у них были все признаки передозировки радиацией. Видимо слюна у собак была сильно ядовита.
Лагерь мы разбили на окраине какого-то поселка городского типа. Таблички с названием не было, а на карте никакого населенного пункта я не нашел. По дороге мы лишились семи человек. Еще трое находились в невменяемом состоянии, и один был тяжело ранен. Все наши ученые говорят, что надо возвращаться. Большинство солдат с нами согласны, оно и понятно, все жить хотят. Но субординация у спецназа на высоте, приказ командования никто не нарушит. Удалось связаться по рации, но штабу до наших потерь нет дела. Они потребовали хотя бы принести образцов.
Военные в течение часа оградили стоянку двойным забором. Еще через полчаса, группа военных ученых, в сопровождении трех солдат и их командира, вышла за образцами в сторону поселка. Сталкер отказался их вести, но отдал им большую часть оборудования и проинструктировал двух смышленых спецназовцев.
В восемь вечера показались три фигуры. Двое тащили третьего, один из двоих заметно прихрамывал. Выжили именно те, кого инструктировал сталкер. А тащили они раненого командира. С собой они принесли образец. Он был в тяжелом алюминиевом ящике с оранжевыми полоса |
