| Теперь на любом уважающем себя рынке есть хотя бы один магазинчик с гордой вывеской «Артефакты». Там-то вы и сможете подобрать себе желаемый сувенир «прямо из той самой Зоны!».
Лежит горка ржавых обломков, вроде ничем не примечательная, а продавец рядом соловьем поет о том, сколько недель их пытались из Зоны вынести, да по каким секретным каналам они у него оказались. И стоят железяки столько потому, что в невидимом глазу спектре испускают лучи… Нет, что Вы! Полезные — растения рядом аж из горшков выскакивают! Повторяю, ничего опасного, если хотите, — при Вас дозиметром померю!
Часть — 1.
Трудно решиться изменить то, к чему привык. Причем не просто привык, а прикипел всей душой. Антон не знал, чем его держала Зона, да впрочем, и не хотел знать. Единственное, в чем он был сейчас уверен, так это в том, что так быть не должно. Размышляя над всем, что видел несколько этих лет, Антон понимал, что Зона и все, что ее окружало должно вызывать в нем только отвращение и, иногда, сочувствие.
Приятно было вот так сидеть в темноте на полу со слегка прикрытыми глазами, по спине бегут мурашки от холодной бетонной стены. А по руке бежит обыкновенный муравей. Антон поднес его к лицу. Вот он забежал на татуировку. Уроборос. Змей, вонзивший зубы в собственный хвост. Предназначение и бесконечность. Антон сбросил муравья и посмотрел на часы. Времени было достаточно, чтобы вспомнить и попробовать взглянуть на все, что видел, со стороны.
А видел он немало. Появление Зоны, когда приехал сюда солдатом-срочником, для оцепления местности. Осторожные попытки первых сталкеров узнать, в чем же там все-таки дело. Уверенные шаги по ставшей вдруг чужой земле. Уверенные только поначалу, пока не было рассказов и слухов от других людей, которым удавалось что-то узнать от ученых, как мухи на мед слетевшимся на аномалию. Хотя нет, мухи чаще летят не на мед…
И первые находки! Они будоражили воображение любопытствующих, причем больше не своими необычными свойствами и не тем, что такое вообще может существовать, а получаемой за них платой. Солдаты, иногда сопровождавшие ученых, любили трепаться в барах о замеченных ими странных предметах, а еще больше о том, какие премии они получали за свои находки. Гораздо реже упоминалось о тех, кого в этом походе потеряли, причем, на вопросы о подробностях рассказчики отвечали молчанием. Однако потерями интересовались гораздо реже, чем премиями.
Сейчас сложно сказать, кто стал первыми сталкерами. Люди, пытавшиеся найти дорогу в свои дома, отобранные у них Зоной? Ученые в защитных костюмах, пытавшиеся разобраться в Зоне? Искатели приключений, пытавшиеся несмотря на все кордоны и предостережения, пробраться Туда?
Это сейчас сталкерами называют всех тех, кто был в Зоне, за Шестым километром, и, самое главное, вернулся оттуда. Сейчас, когда все знают, что из себя представляет глубь Зоны и просто так туда никто не пойдет. Тогда же туда шли просто из интереса. Всегда найдутся люди, готовые ползти под колючкой и прожекторами, просто чтобы удовлетворить любопытство. И когда они, удовлетворенные, приносили с собой что-то Оттуда, сразу появлялись те, кто, хотел бы это приобрести. Участники иностранных экспедиций, которым требовались инородные объекты, а идти в неизвестность очень не хотелось. Нелегальные представители международных промышленных гигантов, без споров выкладывавшие круглые суммы за возможный технологический прорыв. Просто богатые любители различных диковинок.
Вот тогда-то и началось. Почуяв запах денег, к Чернобылю рванул поток тех, кто надеялся, что Зона быстро обогатит. Те, кто, так или иначе, не смог устроить свою жизнь, тратили последние деньги на билет до Чернобыльской Аномальной Зоны и снаряжение, купленное в привокзальном магазинчике. Были в их рядах и «последние романтики», и урки, жаждущие легкой наживы. Многие шли в Зону прямо «с вокзала», боясь, что кто-то займет их место. Некоторые перед этим заходили в «сталкерские» бары, слушали байки и раскошеливались еще и на карты, обеспечивающие «безопасный проход по Зоне». Новички с картами проживали, в конечном итоге, на пару дней дольше: они не знали, что карта четырехдневной давности может стать причиной смерти, если на эти четыре дня приходился выброс.
Антон в то время, находясь на одном из многочисленных блокпостов по периметру Зоны, часто видел новичков, крадущихся ночью в Зону. Они полагали, что остаются незамеченными, а караульные просто берегли патроны. Какой смысл палить по всему, что ползет в Зону, если и так возвращается только один из десяти. Зона сама позаботится, а старая карта поможет. Хотя с другой стороны, в те времена большинство карт было настоящими. Тогда не было такой вражды между «профессиональными» бригадами и кланами, как сейчас. Тогда еще не догадывались, что переданную в знак прекращения войны карту разведанной территории можно, не подвергая себя опасности, проверить на новичке, еще и получив с того плату. А затем просто аккуратно пойти следом, наблюдая, куда он доберется…
Когда «сталкерство» еще только набирало силу, новички объединялись в группы — пара детекторов, оружие и купленная в складчину карта какого-нибудь участка — и чувствовали себя кладоискателями. На деле же они входили в лабиринт, наполненный смертельными ловушками, в котором не было выхода. Не только потому, что ориентация по детектору в то время больше напоминала «охоту на лис» и большинство опасностей, подстерегающих сталкера, было неизвестно. Люди осторожные и старательные могли с этим справиться. Просто в Зону гораздо проще войти, чем выйти. Мало кто из выживших новичков, пробирающихся наружу, догадывается, что на выходе его уже ждут, причем обычно те, кто вчера с такой неохотой «уступил» группе драгоценную карту. Да, грабители, шакалы, стервятники — как их только не называют. Однако бывалые люди понимают, что если ставить клеймо шакала, лоб для него пришлось бы подставить почти всем сторожилам. Все потому, что нормальных людей здесь нет. Сложно, очень сложно в Зоне жить честно — кажется, она сама не любит честных сталкеров. Нет, находятся смелые, отчаянные одиночки, готовые свернуть горы, переплыть море и пройти Зону вдоль и поперек. Но такие долго не живут, ни в Зоне, ни за ее пределами. Внутри — потому что невообразимо сложно красться по Зоне, контролируя все вокруг, радиус пятьдесят метров визуально, карту и детекторы, все звуки и движения воздуха, и это еще пока не встретишься с обитателями Зоны. Для одинокого сталкера критической оказывается и стая мутировавших крыс, поджидающая его в темном сарайчике, и тройка-пятерка зомби, зажавшая между двух комариных плешей. Снаружи еще проще — никому не нужен слишком удачливый конкурент и слишком многим нужна его карта и содержимое рюкзака. Нормальных людей здесь нет — вот все, что нужно знать новичкам.
Даже шакалы — это не состояние души или вредность характера, а метод выживания. Просто есть люди, которым пары походов в Зону хватает, чтобы понять, как просто там сдохнуть. Однако и уезжать от Зоны они не хотят — слишком большие деньги крутятся вокруг торговли артефактами. Приходит решение: пусть в Зону идут идиоты, которым не терпится своими собственными руками затолкать свою задницу в мясорубку, я же с группой боевых ребят встречу их на выходе и предложу поделиться. Ведь жизни вышедших никого не волнуют. Достаточно раз сходить в Зону, чтобы понять цену жизни сталкера. Посмотреть на зомби, — каждый из них был сталкером, человеком с желаниями, страхами и надеждами. Где они сейчас? А зомби — десятки, сотни, может даже тысячи. Еще больше сталкеров сгинуло без следа во всех этих гравиконцентратах, мясорубках, студнях, воронках, пухе, сетях, зажигалке и вытяжных трубах. И на место каждого приходит еще десять. Но выживают те, кому удается потерять все эмоции и стать машиной, технично и методично выполняющей свою работу. Нормальных людей здесь нет.
Антон уже давно понял, что бывалый сталкер — как хороший самурай. В смысле, что для него «смерть — это цель жизни». В Зоне она ждет тебя на каждом шагу. Поэтому не стоит приманивать смерть еще и снаружи. Куда проще заплатить за вход и за выход и возвращаться спокойно, зная, что тебя не ловят в оптическом прицеле, ожидая когда ты ступишь на Третий километр, где аномалий практически нет и можно спокойно подойти за трофеями.
Прилегающая к Зоне жилая территория уже давно затмевает любой черный рынок сложностью и опасностью взаимоотношений. Если собираешься в Зону, необходимо наладить отношения и с боевиками, контролирующими ту часть периметра, через которую собираешься идти, и уж тем более иметь надежного дельца, который займется сбытом хабара. Чтобы открутиться от платы, некоторые пытаются ходить через армейские расположения (у тех запросы меньше), однако от боевиков так спасения не найти — они легко скрываются от редких армейских патрулей, посещающих Второй и Третий километры, и поджидают там тех, кто погнался за дешевизной.
Новички, которые первый раз идут в Зону, даже не подозревают обо всей этой инфраструктуре. Зачастую потому, что тот, кто продал им карту — кукловод — уже проложил зеленую улицу в Зону: узнал от армейцев, где не будет сегодня патрулей, где видели конкурирующие группы; договорился со своими боевиками, чтобы новичков не трогали. Обычно кукол посылают после зональных выбросов, когда своей сталкерской бригадой идти опасно и требуется проверить карту на случай изменения привычного местоположения аномалий. Все бывалые сталкерские бригады ходят только проверенными маршрутами, а на проверку старых и исследование новых всегда отправляются не догадывающиеся об этом куклы.
И вот идут такие сталкеры, по всем известным по слухам правилам идут: осторожно, уткнувшись в карту и детекторы, иногда гаечки по сторонам кидают, изредка останавливаются и начинают насторожено влево-вправо стволами шарить. За ними же, в сотне-другой метров, не выпуская их из виду тихонько движется бригада, продавшая карту… Если новичкам удается пройти маршрут, да еще найти что-нибудь, то сталкерская бригада старается придержать контроль над ними, предлагает услуги по сбыту артефактов (естественно, предлагаемые цены сильно отличаются от реальных). Так куклы какое-то время ходят в Зону, пока постепенно не узнают, что творится вокруг них. Тут перед ними и ставят выбор — или продолжать работать в Зоне, возвращая изрядные долги за защиту, информацию, карты (и накапливая новые), или так и остаться на Третьем километре, нашпигованными свинцом. Согласившись работать, сталкеры-куклы превращаются в сталкеров-трудяг.
Три вездесущих муравья опять строем шли вокруг запястья. Антон, склонив голову, вздохнул и снова посмотрел на часы. Раздался странный скрипящий звук и за неплотно прикрытой тяжелой дверью, прямо перед ним, блеснуло несколько ярких вспышек, на миг осветив ползущий по полу комнаты грязновато-желтый туман. И снова стало темно и тихо.
Хорошие трудяги становятся причиной разборок между сталкерскими кланами, группировками, и имеют неплохие шансы со временем занять свое место в какой-нибудь бригаде. А для этого требуется не попасться под армейский разъезд, не словить пулю чужих боевиков или сталкеров, приносить хабар и выживать в Зоне день за днем, месяц за месяцем. Если же человек ходит в Зону уже более года-двух, то за такого все бригады готовы глотку рвать — это значит, что он не простой сталкер, а чуйный. Чуйный сталкер надежнее детекторов, вся работа в бригаде крутится вокруг него, недаром же ходит присказка, что «один чуйный сотни кукол стоит». Чувствуют они опасности в Зоне, саму Зону чувствуют, находя пути там, где не одна группа сорвалась. Берегут такого сталкера как зеницу ока. Не от аномалий берегут, а от людей — опыт показывает, что, не смотря на все возможности, еще не один чуйный от пуль «конкурентов» уворачиваться не научился. Да и армейские, проводя рейды, не особо разбираются, на кого наткнулись — на боевика или сталкера, чуйного или новичка.
Вообще, за несколько лет существования Зоны настрой солдат по отношению к сталкерам постепенно изменился от настороженного к практически безразличному. Ходите в Зону, охота вам лезть туда — ну и ходите, плевать на вас, но тихонько, не высовываясь. Даже ненадежное перемирие лучше войны. Только один раз, года два назад, когда Антон уже отслужил и начал сам потихоньку ходить в Зону, используя связи на блокпостах, произошел жесткий конфликт. Одна крупная группировка боевиков, кажется, «Волки», пыталась захватить контроль над большой частью периметра, и между делом да разборками, перебила пару армейских патрулей, сожгла один блокпост и даже ухитрилась сбить прибывший Ми-24. Отморозки, конечно. Хотя нормальных здесь нет.
Армейское командование безопасности ЧАЗ быстро оправилось от шока и решило устроить боевикам кровавую баню. На первые четыре километра Зоны были отправлены небольшие (от 5 до 8 бойцов) группы спецназа, а на блокпостах начали вести отстрел без предупреждения. Это было черное время для сталкеров. Группы спецназа, прочесывавшие территорию, постоянно сменяли друг друга, оставляя Зону только на время выбросов. Солдаты патрулировали Зону только на БТР. За несколько недель зачисток была уничтожена большая часть боевиков и сталкеров. Из сталкеров пропали в основном куклы и трудяги, хотя и две серьезные бригады, «Психи» и «Трепачи», тоже не успевшие вовремя выбраться, в полном составе полегли на подходах к постам, через которые, между прочим, входили. Антон все это время, вместе с тремя другими сталкерами, тоже чуйными, провел в Зоне, у леших.
Время шло, операцию закончили, отчитались перед начальством и вернулись к своим обязанностям: солдаты — держать периметр, спецназ — сопровождать экспедиции в Зону и охранять лагеря с учеными. Сталкеры начали выбираться из щелей и собирать новые группы и кланы, искать боевиков.
С того времени держится некий негласный баланс. Армейцы понимают, что не смогут контролировать Зону и все, что вокруг нее твориться. Сталкеры ходят в Зону, стараясь не пересекаться путями с учеными и солдатами. Боевики пасутся на Втором и Третьем километрах, охраняют своих сталкеров, время от времени устраивая разборки с чужими группами, но особо не борзеют, при виде патрулей мгновенно сворачиваясь.
У каждого была своя роль, своя дорога, свой круг, по которому он ходит и колесо, в котором бежит. Заканчивается это все одинаково — или какой-нибудь выходкой Зоны, которой оказываешься не готов, или шальной пулей, к которой не готов еще более. И ты видишь подтверждение тому каждый день, и неизменно повторяешь, что нужно только заработать на нормальную жизнь и все закончится хорошо, и не будешь видеть эти пристальные взгляды на выходе из Зоны, пытающиеся углядеть, несешь ли ты что-нибудь ценное. Не придется втягивать шею в лесу в ожидании выстрела, когда нутром чуешь, что приближаешься ко Второму и Третьему километрам и гадаешь, кто же сегодня встречает тебя, свои или чужие.
Когда пару лет походишь в Зону, постоянно теряя своих знакомых, друзей, а то и просто издалека наблюдая, как исчезает навсегда парень, с таким упоением строивший планы в баре, наступает момент и решаешь, что с тебя хватит. Еще хуже становится от грызущей тебя изнутри безысходности и одиночества, когда понимаешь, что это судьба сталкера. Предназначение. Да, нормальных людей здесь нет. И чтобы выжить, приходится идти на многое, чего от себя не ожидаешь.
Антон последний раз глянул на часы и, оттолкнувшись от стены, поднялся на ноги. Пора. Уйти отсюда и стать нормальным. Он подобрал рюкзак и шагнул к тяжелой бронированной двери, подумав, что сегодня, в последний раз в этой комнате, ему стало тепло.
Обратите внимание на экран: уникальные записи от естествоиспытателей, бесстрашных исследователей аномалий, покорителей Зоны!!! Потрясающие образовательные и приключенческие фильмы, смонтированные из реальных записей профессиональных операторов. Только самые качественные материалы! Никаких черно-белых отрезков, падений камеры или обрывов съемки! Некоторые уникальные черно-белые материалы раскрашены на основании рассказов очевидцев! Правда ли, что там ужасы сплошные? Что скажешь, на любителя, на любителя… Можем также предложить художественные фильмы о Зоне, со звездами мировой величины в главных ролях! Головокружительный боевик «Черный Сталкер» с замечательными спецэффектами! Романтическая мелодрама «Любовь мутанта»! Эротический триллер «Последняя загадка Зоны»! Также у нас есть замечательные фотоальбомы с видами чудес Зоны! Покупайте себе и своим друзьям в подарок!
Часть — 2.
Не успел майор специального отряда безопасности ЧАЗ Дегтярев пообедать, как ему позвонили: срочная спасательная операция. У небольшой экспедиции ученых проблемы в Муравейнике, мало того, еще и до местного выброса недолго. «Дернуло же их туда» — подумал он, передавая сигнал дежурной группе. «А ведь по инструкции, каждый пятый вылет должен сопровождать ответственный офицер. Пишет ведь их кто-то, эти инструкции, за ногу его!» — скорым шагом направляясь к вертолетной площадке.
Около старенького, штопаного Ми-24, не далее, как вчера снятого с капремонта, копошились солдаты. Так и есть, третья группа спецов: Ян, Андрей и Петро. Они затаскивали в пустовавшую до этого вертушку пеленгатор, амуницию и крупные, но надежные полевые детекторы аномалий. Изготовленные на территории пост-СССР и правильно (по-настоящему, правильно) настроенные они могли показать, даже как ворочается спящий в пещере снежный человек. Дегтярев поздоровался с ребятами, подобрал свой тяжеловатый комплект снаряжения (усиленный армейский антирадиационный костюм с бронником, шлем, щитки на руки и ноги, родной FN-FAL, упаковка спецоборудования) и забрался в вертолет.
Да, ученые из Зонального НИИ постоянно модифицировали детекторы в соответствии с появляющейся информацией о новых видах аномалий, и их оборудование не стоило даже сравнивать со всякими дешевыми Sumsung’ами рядовых сталкеров, собираемыми в Харькове на коленке. Настраиваемый сейчас Андреем полевой детектор торсионных и электромагнитных полей в открытом воздухе держал радиус всего метров сто, однако держал крепко. С такими детекторами, говорят, долетали даже до заброшенного научного комплекса. Но все равно, если в воздухе и можно было чувствовать себя относительно спокойно (обычные комариные плеши и винты определялись на раз), то на земле было хуже: ПДТЭП-172ЧАЗ неважно «видел» сквозь стены зданий, а таскать с собой эту махину, да еще с аккумулятором… Мобильные же детекторы были не столь функциональны и, как правило, определяли какой-нибудь один тип аномалии. А ведь Зона тоже не спит. Часто спецы, попадая вглубь Зоны, чтобы забрать пострадавших и прикрыть их отход, старались не отдаляться от вертолета — настолько велика опасность вляпаться во что-нибудь новенькое, открывшееся после недавнего выброса. Во что-нибудь настолько аномальное, что впечатленные его действием научные сотрудники рядом тут же назовут твоим именем. Обычно называли посмертно. Не так давно майор присутствовал при «открытии» «клеточного распылителя Пигага" (сталкеры назвали это дуршлагом). После ученые больше трех месяцев не выходили из своих лагерей, опасаясь посещать даже провешенные территории. Время шло, а экспедиции уже снова как магнитом тянуло в здания, подвалы, подземные комплексы, в общем, туда, откуда их было бы потруднее вытащить Дегтяреву и его группам. Правильно говорят, нормальных среди них нет.
Ми-24 поднялся в воздух. Ребята рядом быстро снаряжались, — Зона и место высадки были недалеко. Впереди летчик и штурман сверяли маршруты полетов с последними сталкерскими слухами и рассказами:
— Вон, видишь впереди слева залысину? Там, говорят, с неделю назад веретено появилось.
— Где слышал?
— Во вторник в баре трое чертей гуляли, после вылазки, видать. Так говорят, плешь на этом месте пропала. А как плешь пропадет, сам знаешь…
— Плешь там была не маленькая, надо бы подальше в сторону взять.
Дегтярев закрепил щиток на голени и начал наполнять разгрузку обоймами и гранатами к подствольнику. Внизу, на земле копошились трое сталкеров, очевидно, размышляя, как лучше обойти подозрительный отрезок земли на опушке леса. При виде вертолета они пригнулись и рванули обратно под деревья. «Не про вашу душу» — усмехнулся про себя майор, а тоже наблюдавший сцену Петро заметил: «Наверняка, они эти злосчастные полста метров полчаса проходили».
Майор закрепил на предплечье мобильный Casio — плевать на радиацию, главное в живых остаться. Вскоре на маленьком экране появилась транслируемая картинка с вертолетного детектора — мерцающее, переливающееся разными цветами пространство Зоны, а слева от центра, у самого края проплывало яркое белое пятно веретена. Сколько народу погибло от этого, мягко говоря, «аномального явления», пока какой-то светлой голове не удалось установить связь между жизненным циклом комариной плеши и веретена, выявив затем их примерные энергетические характеристики. И, пожалуйста, — через полгода уже спокойно облетаем эту пятидесятиметровую воздушную мясорубку.
— Эй, там! Мы на подлете, скоро Муравейник.
Тут вертолет неожиданно рвануло вниз. Спецов подбросило на сидениях, а тяжелый детектор придавил Андрея к стенке. Через мгновение машина также резко прекратила падение и тут же завалилась вправо, покидая опасную область.
— Вы что там вытворяете?! — заорал майор, пока Ян помогал отодвинуть детектор.
— Если бы мы, — Зона. Про пульсирующий гравиконцентрат слышали? — хмуро отозвался штурман. — «Танцор», если по-сталкерски. Хорошо, что высоко были, да двигатель не отказал, а то бы лежали сейчас на земле в плотно упакованном виде.
Дегтярев посмотрел вниз. Действительно, до земли было метров пять, не больше.
— Но на детекторе ничего не было — возразил Андрей, врубая снова массивный ящик, из под которого только что вылез.
— Потому и не было, что танцор был неактивен. У него ведь еще и активность непериодическая, так что хрен предскажешь, когда он в следующий раз сработает.
— И откуда только вы такие умные беретесь? — вздохнул спец.
— Нам позавчера Примачук про танцоров лекцию читал. Вам, говорит, летунам, об этой пакости первыми надо знать. Мозговитые говорят, что пульсар — первая стадия гравиконцентрата, которая затем стабилизируется в комариную плешь. А вообще, самое паршивое, если попадешь в танцора на земле.
— Я почему-то и не сомневался. Только вот обо всех прелестях этой жизни мы узнаем последними — заметил майор, доставая контейнер с антирадом.
— Хотя, если подумать, на земле надо делать то же, что и в воздухе — побыстрее выбираться из танцора. Ну, это только если двигаться сможешь и при первой перегрузке не вырубишься. Рюг-Клоун рассказывал, что ему гравиконцентрат слабый еще попался. Так он только вверх дернется, как его снова — хлоп о землю! И так несколько раз, пока у танцора перерыв подлиннее не выпал и сталкер этот наружу не выкатился…
— Вот и Муравейник.
Муравейником называли старую базу обеспечения, проржавевшую и наполовину развалившуюся. Находилась она километрах в пяти от западной границы. После появления Зоны валившее сотнями в надежде легких денег сталкерье быстро просекло все ее преимущества. Тогда база была еще ближе к границе зоны и находившиеся почти под открытым небом россыпи предметов, частично модифицированных Зоной, привлекали всех. Большинство аномальных ловушек было тогда новинкой, и целые группы сталкеров гибли на глазах у других, лихорадочно отмечавших опасности на карте. Однако, даже несмотря на обилие аномалий, оттуда вынесли все, что можно было отделить. И еще долгое время в барах продавались из-под полы новичкам с большими глазами карты Муравейника, «сокровищницы Зоны», с подробно отмеченными ловушками. Новички осторожно обходили холмики костей и терпеливо осматривали пустые ангары, пытаясь даже откопать что-нибудь ценное в земле. А затем произошло внезапное расширение Зоны, и Муравейник наконец-то оставили в покое. Сейчас любой сталкер знал, что поход туда не окупит даже патронов, истраченных на берегущих свое последнее пристанище зомби и полчищ крыс.
С верху майору были хорошо видны разбросанные плиты ограды, четыре ангара без крыш, несколько рассыпавшихся избушек и проходящая через центр базы железная дорога Запад-Восток.
— Есть! — сказал Петро, глядя на пеленгатор, — они впереди около самого северного ангара.
— И видимо, не одни — буркнул штурман. Ми-24 отвернул от появившейся впереди плеши и пошел кругом, приближаясь к отметке пеленга.
Действительно — у ангара открывалась странная картина. Крыша и две смежные стены отсутствовали и были видны три тела: два в центре и одно у стены. Плюс в углу бился человек. Он постоянно оглядывался, и снова бросался на стены, в единственный сохранившийся угол. Но это было не все странное, — выход из этого самого угла был закрыт. От стены до стены идеальным полукругом стояли зомби. Не двигаясь, не шевелясь, стояли плотной стеной, обратившись своими серыми лицами к двум телам в центре ангара и дергающемуся в углу человеку. Из-за деревьев, ангаров и прочего ползли все новые мертвецы. Они подходили, подползали и останавливались, как будто становясь зрителями в каком-то спектакле.
Майор сглотнул. Зомби было около сорока, и они все прибывали.
— Эй, да это же Хребтов, Юрка! Лаборант электронщиков — удивленно протянул Ян, глядя в бинокль на прыгающего в углу человека.
Дегтярев тоже взял бинокль и уставился на этого Хребтова. На нем надет камуфляж, однако, под ним явно обычный экспедиционный защитный костюм ученых. На спине небольшой рюкзачок. Тут лаборант повернулся, и майор увидел болтающийся на груди АК. «Сталкер, блин». Бинокль опустился ниже — на лежащих людей. Все они, видимо, были мертвы. Двое: у стены и в центре — были одеты так же, как и Хребтов. Третий же бы типичным сталкером, правда, довольно-таки легко снаряженным для Муравейника. Потому, видать и лежал там с простреленной головой.
— Что будем делать, командир? — спросил пилот. — Пойдем на второй круг?
— Андрей!
— В развалюхе аномалий нет. Совсем нет. Абсолютно чисто.
Майор глянул на свой Casio и тоже поразился идеальной черноте в ангаре. Как будто и не было там никакой Зоны.
— Интересно, почему они не подходят?
— Какая разница, главное, что стоят! — Дегтярев вспомнил прошлый раз, когда два десятка живых мертвецов напали на экспедицию, укрывшуюся от радужного дождя в заброшенном здании. Тогда спецам пришлось, перекрывая лестницы и коридоры, отвлекать зомби на себя, а затем выманивать из здания под огонь вертолета. Тогда потеряли троих бойцов. Одного задавила Сетка, другого зомби загнали в студень, третьего похоронили обвалившиеся перекрытия. — Штурман, заряжай свою шарманку.
Вертушка пошла на второй круг, кося из 12,7 мм пулемета безмолвную стену оживших трупов. Бойцы же тем временем внимательно осматривали окрестности. Похоже, больше здесь никого не было. Когда от зомби почти ничего не осталось, машина подошла ближе к беснующемуся в углу лаборанту. Каково же было удивление спецов, когда тот сдернул с шеи автомат и пустил несколько коротких очередей в вертолет. Пули простучали по бронированному корпусу, не причинив никакого вреда. Майору показалось, что сквозь шум вертолета он услышал щелчок пустого затвора АК. Несмотря на оттягивающую правый карман обойму, Юрка внизу отшвырнул оружие в сторону и снова бросился на стену.
Дегтярев выругался. Еще не хватало с этим психом возится.
— Ладно. Добивайте упырей, и будем спускаться.
Снова зашумел четырехствольный пулемет, разрывая на куски неповоротливые тела.
И тут Дегтярев увидел справа от вертолета висящее над лесом облако. Белое облако на затянутом серыми тучами небе. Пух.
— На юго-востоке — облако пуха. Ползет к нам! — почти одновременно с мыслями майора закричал Андрей.
— @#$ — емко выразился летчик.
— Мы спускаемся! Давайте быстрее, перед ангаром, за красной клумбой! — решил майор. Вертушка повернулась и двинулась туда.
— Удачи! Прогуляемся и вернемся. Если еще кого в округе увидим, скажем, — напутствовал штурман, когда Дегтярев, Петро и Ян скользнули вниз по тросам.
Миг — и полусогнутые ноги приняли удар на себя, входя в плотную землю. Рядом раздались еще пара едва различимых хлопков. Ми-24 над головой уже развернулся и пошел влево, вдоль старой железки. Облако медленно поползло туда же.
Майор быстро зафиксировал картинку на компьютере, но детектор ушел уже далеко и вся область правее ржавого корпуса УАЗа была не видна. Сзади раздался хлоп и почти сразу — взрыв. Дегтярев обернулся: это Петр пустил сорокамиллиметровку в пытающиеся еще ползти разорванные части зомби. Какой-то кусок тела отлетел и упал на бывшую клумбу, тут же медленно потемнел и рассыпался в прах. Детектор не ошибся, пометив на экране эту нечем не примечательную полоску земли алым цветом.
Из ангара раздался стон. Лаборант стоял уже на коленях, уткнувшись головой в стену.
Майор и Ян аккуратно подошли ближе, не опуская наведенных на него автоматов. Майор посмотрел в сторону. Двое других людей в экспедиционных костюмах под камуфляжем были явно убиты зомби. Тяжелые рваные раны, переломы, разбитый шлем. Рядом с одним из них, наполовину прикрытая рукой, лежала СКС с оптикой. С вертолета ничего больше не передавали, значит, кроме них здесь никого не было. Зомби не пошли бы в центр базы, оставив или пропустив людей в лесу. Этому же, сталкеру, голову продырявили недавно. Дегтярев встретился взглядом с Яном и указал на застреленного.
— Шакалили — убежденно ответил спец.
Хребтов вскочил и рванулся было в сторону. Коротким движением майор развернул свой FN-FAL, и тюкнул парня прикладом по голове. Глухо отозвался защитный шлем и лаборант повалился на землю.
— Забираем, и пусть сами с ним разбираются. Сними здесь все — для следствия.
— Остальные?
— У нас не катафалк для мародеров.
С севера приближался звук летящего вертолета. Сзади снова раздался хлопок подствольника и взрыв — Петро ограничивал поползновения остатков зомби.
В ожидании подхода вертолета, майор посмотрел на свой Casio, переключил на прием. До выброса оставалось около двух часов, и полоска красной земли начинала слегка пульсировать. Да, все-таки покупая надежное снаряжение для похода в Зону, — покупаешь свою жизнь.
Дегтярев огляделся, показал на валяющиеся около тел рюкзаки и сказал стоящему рядом Яну:
— Глянь, может там что интересное осталось. Не порожняком же назад идти.
Любите живую природу?! Вы не ошиблись, зайдя к нам! Только у нас, только для Вас очаровательные образцы флоры, населяющей Зону! Подходите к этому стенду: любое из этих красивейших растений украсит Ваш дом. Это Lenokxticus Orepartiklen! Обратите внимание на окрас листьев, радужные пятна меняют цвет в зависимости от времени суток! Быстро достигая крупных размеров, оно легко станет достопримечательностью любой оранжереи! Что?.. Не его ли называют живоглоткой? Спасибо за информацию, мы уточним у поставщиков… У Ваших знакомых было такое?! Не правда ли, загляденье! Что у них проросло из телевизора? Нет, вы наверняка ошибаетесь, растение здесь не при чем! Может быть, это просто модель телевизора такая?.. Говорите, что тогда у них и дверь той же модели? Очень может быть, сейчас чего только не встретишь!!! Так бы сразу и сказали, что не любите живую природу…
Часть — 3.
Обычное утро в лагере начинается так: в 7:05 Стан просыпается от пронзительного писка будильника, мучительно долго ищет кнопку выключения звука и, наконец, в тишине откидывается обратно на подушку. Взгляд направо подтверждает, что соседняя раскладушка пуста — это означает, что Серега, сосед по комнате, опять ночевал в передвижной лаборатории. Взгляд налево — что радиация никуда не исчезла, родной 1.1 Р/час, и через полчаса снова надо принимать дозу антирада, уже дневную, поменьше. Вылезать из теплой постели и идти умываться, слыша отдаленный треск автоматных очередей и редкие разрывы гранат. Такой шум разрывал ночь каждый раз, когда творения Зоны подходили к лагерю близко. Эта деревушка считалась относительно спокойным местом, выбросы здесь происходили с перерывом в три недели, и ее выбрали для выездного лагеря. Однако с зомби и ревунами это, видимо, не согласовали, и они с завидным упрямством ползли к ограждению.
Это утро ничем не отличалось от других, кроме, пожалуй, одного — на сегодня Стан планировал вылазку в Зону. Вообще-то походы было ни таким уж редким явлением: во время каждого выезда в лагерь, продолжительностью неделя, проводилось по 2-3 экспедиции, которые сопровождались спецназом. Сегодняшняя вылазка отличалась от них тем, что была зарегистрирована как индивидуальная, т.е. со свободным маршрутом и без сопровождения. Формально подобное было запрещено, однако руководство исследовательской группы иногда само предлагало подобные вылазки. Причиной тому служили трудности при работе со спецназом — озабоченные своей безопасностью, они придерживались лишь проложенных маршрутов, а во время похода буквально не давали сделать шага в сторону. Никто не спорил с опытностью военных сталкеров, но они иногда казалось настоящими параноиками, свихнувшимися на почве аномальных опасностей. А лаборанты так вообще были уверены, что нормальных среди военных нет.
Ни для кого не было секретом, как военные оказываются в Чернобыльской Аномальной Зоне. Столь непопулярное место службы выбирало начальство для особо отличившихся. «Прикомандировать к батальону ЧАЗ» в армии стало обычной присказкой к понижению в звании, и, следует отметить, дисциплину эта присказка укрепляла отменно. «Служите хорошо, и тогда вы не попадете на блокпосты Зоны» — говорят офицеры новобранцам.
Стан сплюнул, поставил зубную щетку на место и пошел к выходу, пристегивая защитный шлем. Внутри комнаты растянут белый антирадиационный купол и кажется, что ты живешь под парашютом. Достаточно же приподнять внутреннюю дверь и толкнуть внешнюю, деревянную, чтобы оказаться в центре типичной заброшенной деревушки. Покосившиеся заборы, облезлые крыши и море травы, затянувшей все вокруг. Только вместо доброжелательных старичков в валенках и старушек в цветастых платках между домами мелькают оранжевые комбинезоны исследователей, да кое-где проходят запакованные в броню спецназовцы. Официально лагеря с учеными охраняются простыми солдатами, а спецназ прислан просто для надежности. И теперь «для надежности» спецы пытаются заправлять в лагере почти всем. Например, если на посту сидит спецназовец, то из лагеря не выйдешь без кучи бумажек, подтверждающих что ты покидаешь территорию в своем уме, не по своему хотению, а по чьему-то велению.
Сосед Серега, которого Стан собирался позвать с собой, хоть и любил возиться с разным компьютерным железом, был крепким парнем, отслужившим в свое время в отряде «Витязь». С ним даже в Зоне было спокойнее. Чтобы найти его, идти надо вправо, к стоящим там двум здоровым фургонам — передвижным лабораториям. Ими пришлось воспользоваться, когда выяснилось, что некоторые образцы невозможно вынести целыми за пределы Зоны, где они рассыпаются в прах или начисто теряют свои свойства. Левая лаба — физики, правая — биологи. Стан направился к левой.
Справедливости ради следует отметить, что и среди ученых, приехавших к ЧАЗ, было мало светил науки. С тех пор, как в 2007 году Зона расширилась, поглотив исследовательские комплексы вместе со всеми людьми, кандидаты наук предпочитают не приближаться к этой местности, а получать материалы по почте и на их основании строить теории. Сюда же посылают тех, кто либо сам вылез со своей инициативой, либо «не сошелся характером с руководством», а в общем, всех, кого можно без проблем заменить. Кроме того, на благородное дело исследования последствий чернобыльской катастрофы отправлялись те, кто собирался сталкерствовать законно. Лаборанты и младшие научные сотрудники, на зарплату которых прожить было невозможно, отправлялись в командировку в Зону вместе с другими рисковыми парнями, регистрирующимися в качестве помощников, консультантов. Люди со стороны удивляются, зачем ученым сталкерство, если им и так за находки полагается законная премия. На самом же деле вознаграждения выдаются лишь за уникальные находки, остальные же приравняются к хламу, хотя вполне могут заинтересовать нелегальных покупателей. Военные сталкеры ведут надзор за тем, что ученые вывозят из Зоны, поэтому ценный хлам, найденный исследователями выносится или с помощью обычных сталкеров, или вместе с особо ценными образцами, которые подлежат сортировке тольк |
