Сомневаюсь, что кто-нибудь из них меня помнит. Я вообще не уверен, что они сейчас живы. Со дня битвы за улей на Вергхасте прошло уже шестьдесят лет, а карьера имперского гвардейца не отличается далеко идущими перспективами.

Конечно, они все давным-давно мертвы. И, если так, пусть Император Человечества примет их души. Каждого из них.

У меня был друг, который работал в Муниториуме НордКола, он был достаточно любезен, чтобы посылать мне копии имперских сводок. Так что я мог следить за их перемещениями и победами. Несколько лет подряд мне было приятно наблюдать за ними. Когда я читал об их успехах на Хагии и Фантине, я брал бутылку джойлига и сидя в своей студии, поднимал тосты в их честь.

Но, потом я это бросил. Я знал - рано или поздно, новости будут плохими. У меня есть мои воспоминания, их достаточно.

Я был тогда молод. Всего двадцать девять. Я учился, представьте себе, в Школа Лапидаэ, в Феррозоике. В самой Зоике! Но, к тому времени, когда разразилась война, я, уже примерно семь лет жил и работал в НордКоле. Я приезжал в Вервунхайв примерно дюжину раз, обычно чтобы получить вознаграждение за выполненные поручения, и пару раз навестить отличного мастера, делавшего замечательные долота с вольфрамовыми наконечниками, которые я так любил. Он погиб во время осады. Большая потеря для нашей профессии.

Я хорошо помню Вервунхайв после осады. Я с трудом узнал это место. Война смела с него все его величие, и оставила лишь скомканные и изломанные останки. Улей напоминал мне статую, обезглавленную и потрескавшуюся, былая красота его теперь лежала в руинах.

Глядя на них, вы можете представить, каким он был раньше, но вы не сможете собрать его вновь.

Они так и не смогли его собрать.

Я помню, как вышел из транспортника прямо в густой дым, и первым, что мне подумалось, было: "все это совсем не похоже на победу".

Где бы вы ни были, куда б ни пошли, везде был дым. Пепел оседал на все, облипал поверхности внутри и снаружи. В воздухе парили хлопья копоти. Огромная громада Главной Башни выглядела жалко - пробитая и помятая, со шлейфами дыма из бесчисленных дыр. Небо было черным. Говорят, что дымный вихрь, клубившийся над Вервунхайвом, был виден даже из космоса.

Сначала я полностью растерялся. Я ожидал, что будет плохо, но это...

Из оцепенения меня вывел грубый голос. Он произнес: "Чего встал, чертов дурень?" Что-то вроде этого, только более эмоционально. Я увидел офицера ВПХС который обращался ко мне и осознал, что стою в центре транзитного зала - поток людей, машин, погрузчиков и армейских грузовиков обтекает меня со всех сторон. Я стоял, с глупым видом, прямо посередине всего это столпотворения и только этот офицер обратил на меня внимание.

Я показал ему документы.

Он выглядел презрительным. Думаю, что на самом деле его насмешила цель моего прибытия. Затем он указал мне на дальнюю сторону зала, через всю эту суматоху, где несколько человек загружали жуткого вида грузовик, с пробитым шрапнелью брезентовым верхом.

- Они из тех, кто вам нужен - сказал он.

Я подхватил свою сумку и направился к ним. Мое горло уже пересохло от вездесущего пепла. Шесть человек, построившись в цепь, загружали в кузов коробки. Они были одеты в черную униформу, которая была изрядно потрепанной, кое-как заштопанной и отчаянно нуждалась в хорошей стирке. У всех были короткие, одинаково-черные волосы и бледная кожа. Большинство имело татуировки на щеках, лбах и предплечьях, и серебряные штифты в ушах. Самый крупный из них имел невероятно спутанную бороду, а руки у него были огромные, будто стволы деревьев. По волосатым предплечьям змеились голубые спирали татуировок. Он насвистывал бойкий мотивчик, но его губы были настолько сухими и потрескавшимися, что свист больше походил на скулеж уставшей собаки.

Его звали Колм Корбек и он был, как ни странно, полковником.

- Ты кто? - спросил он, замедлив работу.

- Тору. Иешуа Тору. Я … э-э-э... художник.

- Никогда про тебя не слышал

- Ну, видите ли... - начал я, - я не так знаменит, как например... а вы разбираетесь в э-э-э ...

Неожиданно он остановился и посмотрел на меня. Люди за ним тоже остановились, держа ящики на весу.

- Уверен, ты хороший художник, - сказал он доброжелательно, - я не хотел тебя обидеть. Видишь ли, я и высокое искусство, как бы тебе сказать, не слишком хорошо знакомы. Прямо скажем, я не признаю картину маслом, даже если она пнет меня в задницу. Ты рисовальщик?

- Нет, я скульптор.

- Скульптор, говоришь? - он покачал головой так, как будто его это впечатлило, и продолжил работу, забросив картонную коробку в кузов. - Скульптор. Забавно. Делаешь статуи, да?

- Э-э, да. Вообще-то я специализируюсь по барельефным фризам и панно, но я так же… - тут я понял, что быстро теряю его внимание. - Да, я делаю статуи.

- Ты молодец.

- У меня миссия...

- У меня тоже, парень. Я - полковник.

- Нет, вы не поняли, дело в том... - я запнулся.

Другие люди смотрели на меня как на психа. Один из них, симпатичный парень с внимательным взглядом, моложе и меньше чем его командир, повел протезом руки и с любопытством осмотрел меня.

- Мне кажется, босс, у него задание по части искусства.

- Это правда? - спросил Корбек.

- Да - сказал я. - Дом Часс заплатил мне, чтобы я создал монумент славы в честь... этого события.

- Какого события?

- Победы Вервунхайва, - сказал я.

- А-а-а … - сказал Корбек. Он огляделся с таким видом, как будто в первый раз видел разрушенный и горящий город. - Так вот, что это такое...

- У меня есть все необходимые документы, - сказал я, протянув ему пачку бумаг.

Он посмотрел на них без интереса.

- У меня есть разрешение взять интервью у бойцов Первого Танисского полка, чтобы... э-э-э... спланировать свою работу.

- У нас? - переспросил парень с искусственной рукой.

- Да, - ответил я, - леди Часс высказалась вполне отчетливо. Она желает, чтобы Первый Танисский полк обязательно был увековечен в этом монументе.

- Меня еще никто никогда не увековечивал, - сказал молодой парень, сержант, если верить тому, что осталось от его нашивок.

- Давай работай Варл, - сказал Корбек - не то я увековечу тебя сам. Носком вот этого моего сапога.

Они закончили погрузку и забрались внутрь. Я заколебался, не зная, что мне делать. Корбек посмотрел на меня, высунувшись из кабины.

- Ну что, парень, - сказал он, - лучше тебе отправится с нами, как думаешь?

У грузовика, принадлежавшего Гвардии, была в бою повреждена трансмиссия. Мы с грохотом проехали по одной улице, затем с тряской, по другой. Я ехал в кабине, зажатый между Корбеком и сержантом. Через несколько минут, сержант принюхался.

- Чем это воняет? - спросил он. - Свежий такой запах, ароматный…

- Ага, - сказал Корбек - он тоже повел носом - я ничего такого не чувствовал, за исключением стойкого запаха немытых тел, старого пота и дыма.

- Ты сегодня мылся? - спросил сержант.

- Конечно! - ответил я возмущенно.

- Значит, это воняет он, - констатировал Корбек.

- Счастливчик, - вздохнул тот, другой, Варл.

Мы выехали на главную транспортную артерию, медленно объезжая остовы сгоревших машин и обвалившиеся от попаданий снарядов фасады зданий. Впереди, горожане выстроились в очередь за едой и гуманитарной помощью, к станции, которая была развернута в старом сборочном цехе. Шоссе длилось примерно километр, и неровная очередь тянулась вдоль него из конца в конец.

Корбек смотрел на очередь из окна грузовика пока мы ехали вдоль нее. Бездомные, лишенцы, голодные и больные. Исхудавшие люди, с застывшими лицами и сломанными надеждами, с пустыми глазами, перегруженными болью. Их кожа одинаково бледна, одежда одинаково выкрашена серым пеплом и заляпана грязью. Как будто весь мир стал черно-белым.

Корбек выглядел удрученным.

- Что случилось? - спросил я.

- Эти люди... они выглядят как старые фото моих прадедов и родственников, - неожиданно доверительно ответил он. В его голосе слышалось глубокая скорбь.

- У нас дома, в графстве Прайз, кухонный очаг был обшит деревом. Моя матушка повесила там эти снимки, в маленьких таких рамках. Дядюшки, тетушки, дальние кузены и кузины, свадьбы и празднества. Знаешь, я всегда считал их бестолковыми, бездушными какими то. Черно-белые лица, как у них там, на улице.

Его речь была настолько мрачной, что я поразился. Я никак не ожидал услышать подобное от такого сурово выглядящего бойца.

Леди Часс сказала, что я должен попытаться уловить дух Таниса, и вдруг, прямо здесь, совершенно неожиданно и без всяких поисков, я, кажется, нашел кое-что.

- Иногда мне хотелось бы... - добавил Корбек, прочистив горло, - вот как сейчас... я бы хотел сунуть несколько этих старых снимков в свой вещмешок, в то утро, когда я оставил дом и отправился на Поля Основания. Они мало значили для меня, родственники, которых я почти не видел. Некоторых вообще не знал. Люди, о жизни которых, я даже не подозревал. Но сейчас, если бы они у меня были, это была бы как путеводная нить, назад к Танису.

- А, этот Танис, это где? - спросил я и сделал ошибку.

- Нигде, мистер художник, сэр, - ответил Корбек, неожиданно отбросив свое уныние, - он разрушен и его больше нет, а мы - все, что от него осталось. Вот поэтому мы и есть Призраки.

За окном грузовика тянулась длинная череда унылых лиц.

- Я чего-то не понимаю... мы ведь победили, да? - неожиданно спросил сержант Варл. Он сидел за рулем, самокрутка из контрабандного табака - листьев лхо - прыгала в его губах. Клубы сигаретного дыма, от которого у меня слезились глаза, заполняли кабину, но Корбек как будто ничего не замечал.

- Ага, победили... чудо из чудес, эта победа…

Варл загнал грузовик в погрузочный отсек 67-МБ Медицинского корпуса.

- Сидите здесь, - сказал Корбек, выбираясь из кабины, - хотя ты, если хочешь, можешь идти со мной, - бросил он мне и зашагал по направлению к потрепанному зданию.

Я бросился его догонять.

И тут, совершенно неожиданно, мы оказались в гуще детей. Это были беженцы, пострадавшие от войны дети, все перемазанные грязью.

Я совершенно растерялся, не зная, что делать дальше. Корбек уже давно раздал весь свой сухпаек, но дети просто облепили его со всех сторон, хватая его за руки, цепляясь за ремни обмундирования, не обращая внимания на его неуклюжие извинения...

Громко посигналил гудок грузовика. Дети, все как один, оглянулись.

- Але! - заорал Варл. - Ку-ку, я здесь! Смотрите, что у меня есть! Давай сюда, у меня печенюшки! - он держал брикет, обернутый в фольгу, и призывно им размахивал.

Стайка детей оставила нас и нахлынула на грузовик, стараясь достать брикеты, которые Варл кидал им, доставая из коробки, стоявшей на сиденье.

Корбек смотрел на это несколько секунд, а потом улыбнулся.

- Варл и я стащили эти печенюшки из разрушенного склада Муниториума. Хотели побаловать Призраков.

Я понял, что он одобряет поступок Варла. Дети, они были важнее.

Мы с полковником вошли в медицинский зал. Дверной проем был завален с обеих сторон протекающими пакетами, полными разношерстного медицинского мусора которые создавали стойкий аромат ужаса. За ними стоял целый состав тележек, груженных испачканным постельным бельем. Два врача спали беспробудным сном на кипах нестиранного белья. Их не разбудил даже рев боевых кораблей, которые принесли свободу этому миру. Они работали, пока не упали мертвым сном. Кто-то заботливый просто перетащил их сюда.

Корбек знал куда идти. Он бывал здесь каждый день в течение двух недель, как он сказал позже. Он искал кого-то, кого звали Дорден.

- Док? Док?

- Он спит, - тихо сказала женщина, появляясь позади нас.

Ее звали Курц, сказал мне потом Корбек. Он сталкивался с ней раньше, несколько раз, но не то, чтоб хорошо ее знал. Уроженка Вергхаста, старший хирург. "...Фесовски хороша..." - сказал он позже, - "...если тебе нравятся маленькие, хорошо сложенные женщины с миловидным личиком..."

Было очевидно, что Корбеку как раз такие и нравились.

"Но..." - сказал он настойчиво, как будто у меня были какие либо сомнения - "...увлечься Курц, все равно, что увлечься женой правителя сектора!.."

Он был обычным полевым полковником, а она руководила гражданской медицинской службой. Док - доктор Дорден весьма уважал ее, и этого было более чем достаточно для простой натуры Корбека. К тому же, она достойно показала себя здесь, в Вервунхайве, во время конфликта.

Корбек не был в восторге от идеи присутствия женщин в зонах боевых действий, но Курц была человеком, который бы пригодился Призракам. Его интересовало, знает ли она об Акте Утешения, который объявил командующий Макаров. Скорее всего, знала. Он полагал, что не было ни малейшего шанса, что она воспользуется Актом.

- Акт Утешения? - спросил я.

- Уступка для новобранцев. Бравые жители Вервунхайва могут вступить в ряды Призраков.

Хотела или нет - она возникла у нас за спиной, словно призрак.

- Он в порядке?

- Состояние стабильное, полковник, - сказала Курц.

- Вообще то, я спрашивал про Дока.

- О... - она улыбнулась. Это была чертовски хорошая улыбка, и я видел, что Корбеку она определенно нравится, - да, он в порядке. Очень устал. Выдержал три смены подряд и даже сейчас не хотел уходить спать. Так что мне... мне пришлось разбавить его кофеин элдрамолом.

Она выглядела сконфуженной, особенно в моем присутствии.

Корбек хихикнул.

- Вы его опоили?

- Это была... ну-у-у ...медицинская необходимость.

- Отличная работа, хирург Курц. Мои поздравления. Дорден становится полным уродом, когда речь заходит о том, чтобы позаботится о самом себе. Не беспокойтесь, я вас не выдам.

- Спасибо полковник.

- Насколько я знаю, вы не состоите на военной службе. Значит, можете звать меня - Корбек.

- Я поняла. Полагаю, вы прошли проведать пациента?

- Так и есть. Между прочим, это мистер Тору. Он... человек искусства, вот он кто.

- Человек искусства? - спросила она. - Подождите секунду... Тору? Скульптор?

- Да, - ответил я, чувствуя себя бесконечно счастливым.

- Вы делали фриз на стенах Имперского госпиталя в НордКоле?

- Да, делал. В прошлом году.

- Это было прекрасно. У меня есть друзья из комитета по делам хосписов, они очень высоко отзывались о вашей работе.

- Замечательно. Большое спасибо!

Курц откинула пластиковый полог, который закрывал дверной проем, и провела нас внутрь, в палату интенсивной терапии. Ведомый каким-то шестым чувством, я задержался и дал Корбеку пройти первым.

Пациент лежал на кровати с гидравлической системой поддержки, под тентом из чистого пластика. Его тело опутывали трубки подачи физрастворов и систем поддержания жизни. Хромированный аппарат искусственного дыхания - ребрифер - шипел и хрипел возле кровати. Рядом стояла тележка с реанимационным оборудованием.

- Дадите мне минутку, а? Мистер Тору, хирург?

- Хирурга зовут Ана, Колм.

- Неужели? - Корбек улыбнулся. - Хорошо, Ана. Всего пару секунд, если вы будете так любезны.

- Конечно же.

Мы вышли за дверь, и она опустила пластик на место.

- Кто это? - шепотом спросил я у Курц.

- Ибрам Гаунт. Комиссар-полковник Танисского Первого и Единственного полка.

Архивисты Дома Часс вкратце просветили меня о Гаунте. Герой Вервунхайва, так они его называли. Гаунт получил тяжелое ранение, когда уничтожил отвратительное чудовище, возглавляющее войска противника - Наследника Асфоделя. Гаунт находился на пороге жизни и смерти вот уже три недели, ни разу не придя в сознание. Я всмотрелся сквозь пластик. Швы на его груди отчетливо выделялись на фоне бледной плоти.

- Итак, зачем вы здесь? - спросила меня Курц.

- Мне было поручено создать военный мемориал. Задание от Дома Часс. Они хотят получить нечто достойное и величественное, поэтому устроили мне экскурсию в Танисский полк, чтобы стимулировать мое воображение.

- Ну-ну, желаю удачи, - сказала она.

- Почему? Я попал не туда?

Курц покачала головой.

- Просто я не думаю, что вы найдете что-нибудь величественное в этом несчастье. Кроме того, здесь не так уж и много того, что относится к Призракам Таниса, и я сильно сомневаюсь, что вы сможете это ухватить.

- Но почему?

- Потому что они - нечто весьма особенное, - произнесла она, и, повернувшись, ушла.

Я вновь посмотрел сквозь прозрачный пластик.

- Эй, босс. Это Корбек. Просто заскочил проведать... - Корбек сел рядом с кроватью.

- Ну, что сказать? Вообще говоря - мы его потеряли. Мы потеряли весь этот улей. Но, вы же знаете, что такое победа, да? Люди поддерживают друг друга. Старый добрый дух Таниса. Варл просил меня, спросить вас, если вы умрете, можно он возьмет ваш плащ?

Хе-хе. Ну как, можно? Я думаю, что Баффлз уже вполне подходит на роль командира взвода, но ему слегка не хватает пары мудрых советов. Может быть, вы займетесь им, когда поправитесь и вернетесь к нам?

Ребрифер шипит и вздыхает.

- Освобождение идет на полную катушку. Военная техника прошла пригороды вчера вечером и сейчас они готовы двинуться в соляные пустоши, выловить остатки Зоиканцев. Фес меня побери! Титаны - это нечто! Говорят, что здесь еще высадились Адептус Астартес - Железные Змеи и Имперские Кулаки. Командующий не оставляет врагу ни единого шанса.

Мерно попискивает монитор жизнедеятельности.

- Они скучают по тебе, Ибрам. Люди. И я тоже. Ты привел нас к победе, и ты по-праву должен разделить ее с нами. Не умирай, слышишь?

Корбек погрузился в молчание, уставившись в пол.

- Знаешь, фес, это не честно, - сказал он наконец. - Мы победили, но все равно миллионы гражданских продолжают умирать. Жители пригорода, те, кто жил в Башнях, все. Я видел их по дороге сюда. Фес, это разрывает мне сердце. Хочешь знать, о чем я думаю? Я скажу тебе, раз уж ты меня слушаешь. Я вспоминаю Танис. Да, Танис. Я вспоминаю о миллионах людей, которых мы потеряли. Моя семья. Мой народ. Мой фесов мир. Я смотрю на эти скорбные и потерянные лица и вспоминаю... Танис. Если бы мы тогда остались, приняли бой и победили, те, кто остались в живых, наверное, выглядел бы так же. И знаешь что?

Ребрифер продолжает мерно стучать.

- Я рад, вот что. Я очень рад, что все обернулось так, как обернулось. Твое решение, Ибрам, оно было правильным. Я никогда тебе этого раньше не говорил, да и сейчас говорю потому, что, фес знает, слышишь ты меня или нет. Но я рад, что у нас есть то, что есть. Хорошо, что Танис погиб быстро, чем получил вот такую победу. Мой народ заслужил это. Не смерть. Быструю смерть. Это… это... проклятье, они просто не заслужили такого исхода! Хорошо, что Танис уничтожен, быстро и окончательно, чем вот такое...

Корбек замолк.

- Ты знаешь, что я имею в виду. Ты не раз освобождал солдат от боли, я знаю. Лучше, когда все происходит быстро. Лучше, чем вот так вот.

Корбек встал.

- Ну, все, я доложился. Ты вернешься к нам, слышишь? Ты вернешься к нам.

Продолжение >>