«Не один ангел дня Не споет для тебя. Никогда…» Русский размер.
Банг !Банг! Банг! "Жизнь - это большая куча дерьма, выгребная яма человеческой алчности, жажды власти и злобы в которую тебя окунают с завидным упорством. Можно, конечно попробовать разгрести эту кучу, вычистить нужник, но желающих работать так мало, а справить нужду гораздо больше. И будем откровенны: намного проще окунать в дерьмо жизни остальных, вытягиваясь к свежему воздуху по чужим головам, чем быть подставкой для других". Банг! Банг! Банг! Отдача злобным щенком вцепилась в крепко сжатую кисть, пытаясь вырвать пистолет из напряженной руки. Лобовое стекло от каждого удара бронебойных пуль лопалось густой сеткой трещин, пока не рухнуло в салон мелким стеклянным крошевом. Отчетливым щелчком в опустившейся тишине я откинул барабан «Магнума» и высыпал пустые гильзы в ладонь. Сменив их на свежую обойму, я раскрутил барабан и с коротким клацаньем загнал его на место. На все - секунда, две. -Черт возьми, Влад! - закричал Барт, отпрыгивая в сторону от изрешеченной машины. - Ты мне рубаху кровью забрызгал. Новая же совсем. Жалобно скрипнув, отворилась дверца, и на асфальт вывалилось окровавленное тело водителя. -Спокойно, Барт. Работаем, - ответил я напарнику. - Проверь багажник. Выдавая в ответ очередную горячую тираду, Барт попытался для порядка вытереть белоснежную рубашку, но стало только хуже - яркие красные капли расползлись под ладонью в багровые полосы. Я склонился над поверженным водителем, стараясь не обращать внимания на развороченную пулями грудь, лицо, и проверил содержимое карманов. Залитый кровью бумажник в нагрудном кармане слипся в единое целое, и интерес теперь мог представить лишь для криминалистов. Пижонский автоматический пистолет в наплечной кобуре, так и не пригодившийся хозяину, трогать не стал - мне больше нравились грубые, но надежные револьверы. А вот мобильный телефон, чудом уцелевший в перестрелке, очень интересен для изучения. Поднявшись с корточек, я задумчиво пролистал телефонную книжку. Хозяин был настолько глуп, что даже оставил имена подельников к номерам используемых телефонов. Ты смотри-ка! Кубинцы опять подняли голову, видно мало прошлой трепки оказалось. Второй мертвец, выронивший винтовку себе под ноги, уткнулся развороченным черепом в забрызганную кровью переднюю панель. Лезть со стороны водителя через эту мясную лавку было глупо, так что пришлось обойти машину. Безрезультатно осмотрев очередное тело - у мертвеца не было даже телефона, лишь жалкие пару долларов, я выбрался из салона, вытирая платком испачканные кровью руки. Напарник в это время как раз закончил ворочать какое-то железо в багажнике и удовлетворенно сдирал с себя испорченную рубаху. -С тебя бутылка самого крутого пойла, - Заявил Барт, доставая из раскрытого багажника небольшой потрепанный дипломат, и приподнял его вверх на обозрение. - Ну и новая рубашка, конечно. Скомкав многострадальную сорочку, он брезгливо забросил ее в салон и, передав кейс мне на руки, стал старательно поливать машину бензином из припасенной канистры. -Отлично, - похвалил я напарника, пробуя дипломат на вес и проверяя сохранность кодового замка. – Будет тебе сорочка от самого дорого Кутюрье. А сейчас пора уходить, пока самих свинцом не угостили. Барт щелкнул зажигалкой, и автомобиль вспыхнул оранжевым цветком пламени. Я бросил взгляд по сторонам: замызганные дома черного квартала привычно молчали, пережидая очередную бандитскую разборку. Выстрелы и смерть в «Малом Гаити» были не в диковинку – район уже давно переживал не самые лучшие времена. Запрыгнув в нашу рабочую лошадку – неприметный «Часовой» темно синего цвета, мы рванули автомобиль прочь, стараясь как можно быстрее покинуть место преступления. И лишь оставив позади цепочку грязных улиц, я позволил себе убрать ногу с педали газа – не стоило привлекать большой скоростью внимание полиции. -Ух, - выдохнул Барт, раскуривая короткий черенок сигары. – Это получилось быстро. Отличная работа, черт возьми! Но ты в следующий раз предупреждай меня, когда собираешься палить из своего монстра – у этих дуриков мозги через заднее стекло на багажник вылетели. -Все нормально, Барт. Ты отвлек их внимание, а я тебя прикрыл из пистолета, - успокоил я напарника, проскакивая улицы негритянских трущоб. - Мы с тобой отличная команда. Нам бы еще хорошую крышу найти. Мне уже надоело работать по мелочевке, разгребая дерьмо криминальных неудачников. - Я понял тебя, Влад. Меня тоже тошнит от этого района, - скривился Барт, пуская густой табачный дым в сквозняк раскрытого окна. – Есть один человек – Рикардо Диас. Сволочь порядочная, но у него серьезные дела и платит хорошей монетой. Я подыму старые связи, попробую выйти на этого «крестного отца». Пора выбираться в центр, дружище. Ирландец весело засмеялся, словно центральные районы уже склонились под его рукой. Я открыто улыбнулся в ответ, принимая заразительный оптимизм напарника. Чем черт ни шутит? Барт Мак-Линрой прибыл в «Город порока» еще пять лет назад: без денег, документов, друзей и родственников – рядовой иммигрант-нелегал полный нереализованных потенций и желаний. Помотавшись с одной работы на другую в поисках лучшей доли, он, наконец, осел в наркоторговле под теплым крылышком тогда еще только набирающего силу Хуана Гарсия Кортеса. Однако нелегальный бизнес под руководством полковника не принес ирландцу удачи. В жизни обладая веселым нравом и непосредственностью, в криминальных делах Мак-Линрой быстро терял самообладание, яростно и бескомпромиссно решая дела с помощью дробовика или автомата. Ситуация дошла до того, что «ирландского берсерка» стали опасаться даже ближайшие подельники Кортеса. Устав выплачивать неустойки деловым партнерам и полиции, Полковник решил избавиться от Мак-Линроя, отправив к нему на квартиру четверку наемных убийц. Не приняв в серьез «сумасшедшего ирландца», киллеры оказались чересчур самоуверенными и беспечными парнями – предчувствовавший разборки Барт со всем размахом ирландской души встретил их автомобиль огнем трофейного пулемета. Оставив улицу в огне, разгромив десятки полицейских машин и поставив федералов на уши, Мак-Линрою пришлось на несколько лет уйти в черные кварталы, выполняя мелкие заказы криминальных хозяев морского порта. Именно в грузовых доках нам и было суждено встретиться: угодивший в опалу криминальный бандит и только что прибывший на сухогрузе нелегал из России. Скрыв от полиции и портовой братвы, Барт помог мне освоиться в пестром мире южно-атлантического мегаполиса. Я, в ответ, применил свои идеи и приобретенные на Родине навыки, направив его неуемную энергию в русло преуспевающей криминальной карьеры. И теперь, когда наши дела и впрямь пошли в гору, уже на самом деле пора заняться чем-то более серьезным. По бокам замелькали разрушенные хибары, серые коробки заводских помещений и замусоренные улочки «малой Гаваны». Я окончательно сбросил скорость, и мы неспешно покатили сквозь трущобы черного квартала. Барт достал на свет мобильник и коротко пробарабанил по клавишам – в отличие от кубинских простофилей Мак-Линрой знал все «рабочие» телефоны наизусть, не оставляя дополнительных улик ни копам ни конкурентам. -Здарова, курилка черномазая. Не узнал? Это Барт, твой ангел хранитель, - Весело засмеялся в трубку ирландец, широко развалившись в кресле и выпустив руку за проем раскрытого окна. – Товар в наших цепких и жадных лапках, и мы ждем обещанного вознаграждения. Нет проблем, малыш. Уже едем. - Пустырь возле печатной фабрики, Влад, – бросил мне Барт, доставая из-под сидения уродливый пистолет-пулемет и передергивая затвор. – Чичо парень проверенный, но подстраховаться не мешает. Я лишь молча сверкнул глазами, невольно касаясь наплечной кобуры. Ирландец прав – криминальный мир не прощает ротозеев и самоуверенных умников. Вырулив на небольшой пустырь перед серой коробкой печатной фабрики, я развернулся на месте, останавливая машину капотом к дороге. Распахнув дверцы, мы бесстрашно встали под легкий прохладный ветерок. Хороших снайперов у гаитянцев сроду не бывало, а вот открыто, с пушками наперевес, подскочить на мотоциклах - это вполне в их стиле. И лучше рискнуть оказаться в оптическом прицеле неумелого стрелка, чем в тесной коробке автомобиля под ураганным огнем нескольких автоматов. Чиркнув колесиком зажигалки, я раскурил сигарету, внимательно пробегая взглядом по замусоренным подворотням, невысоким крышам и пустым окнам. Барт, откопав на заднем сидении широкую пеструю майку, удовлетворенно натянул ее на плечи. Урбанистическим прибоем шелестели обрывки газет, изредка гремела короткая чечетка выстрелов, за углом в пьяной разборке надсаживала глотки уличная шпана. Облокотившись на крышу «часового», мы молча просеивали уходящие секунды: Мак-Линрой игрался с оружием, я внимательно провожал скользящие мимо автомобили. Сначала появилась музыка. На грани слуха забубнил неведомый рэппер, с каждой секундой набирая громкость и четкость африканских ритмов. Мелодия во всю силу загремела по улице, и только потом из-за угла неспешно выкатил красный «Айдахо». Броский кабриолет, казалось, подпрыгивал под звуки громогласных барабанов. Дорогие колонки отрабатывали всю свою мощь, гоняя по улице испуганных птиц. Машина неспешно подкатила к нам, открывая вид на кожаный салон. За рулем оказался темнокожий мужчина, непринужденно развалившийся на сидении. На груди сверкало золото, пальцы вооружены батареей огромных вычурных печаток. Правой рукой гаитянец обнимал молодую привлекательную мулатку, левой лишь слегка касался рулевого колеса, выставив локоть из салона. Барт слегка поморщился, оценивая пижонский выход Чичо. Я скользнул взглядом по округе, прикидывая складывающуюся ситуацию. Пока чисто. «Айдахо» притормозил возле нашего автомобиля капот к капоту, и гаитянец, оторвавшись от симпатичной девчонки, импульсивно поднял руки в воздух: - Салют, мужики! – воскликнул он, в непередаваемой манере «черных» кварталов. – Какие проблемы? - Музыка, Чичо, - Ирландец повысил голос, пытаясь перекричать гремящую мелодию. – Выключи ее. Гаитянец в расстроенных чувствах щелкнул по передней панели, и на улицу навалилась оглушающая тишина. - Так то лучше, - ответил Барт, подойдя к кабриолету со своей стороны и поздоровавшись. – Привет, Чичо. Как здоровье тетушки Пуллет? - Лучше всех, братья, - Чичо выбрался из «Айдахо» и встал перед ирландцем. – Как наш товар? Большая мама очень беспокоилась о своем порошке. Я склонился в салон и достал на свет пресловутый кейс: - Побеспокойся лучше о нашем вознаграждении. - Без базара, мужики, - Гаитянец широко улыбнулся и взмахнул руками. – Следуйте за мной. Слегка пританцовывающей походкой Чичо двинулся к багажнику, а я повернулся к Барту, движением глаз намекая на оставшуюся в салоне девушку. Ирландец незаметно кивнул, понимая мои опасения, и остался на месте. Перехватив кейс, я пошел за гаитянцем, по пути скользнув взглядом по расположившейся на сиденье мулатке – нет ли под платьем оружия? Девушка расслабленно загорала под теплыми лучами южного солнца, даже не подавая признаков скрытой агрессии. Чичо загремел связкой ключей и брелков, распахивая створку капота. Заглянув внутрь багажника, я замер оглушенный открывшейся картиной. И лишь только потом наружу вырвался удивленный присвист. Глубокое дно «Айдахо» было выстелено беспорядочно разбросанными пачками купюр. По верх «зеленого моря» белесыми торосами располагались брикеты героина. Растрепанные пакеты марихуаны ткали дразнящий обоняние запах, таблетки пестрели разноцветным конфетти. Сколько здесь? Двадцать. Пятьдесят кусков?! В наркотиках и наличкой. Или гораздо больше? И по верх – тяжелая длань автоматического дробовика. Береты-близняшки, ребристые сферы гранат. Я стоял и не мог оторваться от «сокровищ Али-бабы». Дилетанты, блин! Мафиози хреновы. Руки так и тянулись ухватить Чичо за шиворот и «ласково» по-матерински приложить лицом о капот. И не один раз. - Чичо, а ты не задумывался, что ради такого богатства тебе могут и череп проломить? – Брошенные в тишину слова зазвенели тяжелыми каплями свинца. – Например, я. Ты мне настолько доверяешь? - Да ты че, чувак! – возмущенно воскликнул гаитянец, но осекся, ухватив мой тяжелый взгляд. Словно парализованный кролик перед пастью удава, Чичо медленно потянулся за оттопыривающуюся полу спортивной мастерки. Я выжидал, полностью контролируя ситуацию: мне ничего не стоило перехватить выставленный гаитянцем локоть и просто сломать руку у него за пазухой. Схваченный приступом паники гаитянец уже было вытянул оружие на свет, но тут замер, что бы разразиться натяжным смехом: -Да ладно тебе, Влад, - уже расслабленно заговорил он, видимо отыскав в ситуации спасительную лазейку. – Ты же человек слова, все это знают. Ты меня не тронешь, пока мы не разберемся с нашими делами. -И в этом тебе чертовски повезло, - серьезно ответил я, протягивая нашу с Бартом добычу. Приняв кейс на руки, Чичо раскрыл его, вываливая в багажник фасованные пакеты белого порошка. И тут же склонился вглубь, забрасывая обратно несколько пачек «пухлой зелени». Захлопнув кейс, гаитянец протянул мне его обратно: -Тетушка Пуллет может надеяться на твою помощь в будущем? – спросил гаитянец, захлопывая багажник. Я открыл дипломат, коротким росчерком взгляда прикинул сумму «призовых», и лишь только потом удовлетворенно взглянул на собеседника. - Как всегда, Чичо – Ответил я, пожимая ему руку. – И аккуратней на улицах, второй раз мы уже можем оказаться по разные стороны баррикад. Простившись с гаитянцем, я подошел к «Часовому», распахивая дверцу и усаживаясь за руль. Барт задержался подле мулатки, как бы для прощания, дождался, пока я заведу двигатель, и лишь только потом плавно, но быстро отступил к машине. Подхватив ирландца, я рванул автомобиль с места, выворачивая «Часовой» на улицу. Барт обернулся в проем между сидений, цепко выслеживая уменьшающийся силуэт «Айдахо» через прицел автомата. Улица промелькнула коротким росчерком, упираясь в широкую прибережную четырех полосную автостраду. Сделав выбор в сторону Центра, мы уже неспешно покатили по набережной. Впереди нас ждал безопасный гараж-схрон, где можно было «залечь на матрасы» на текущую недельку. И заодно предложить свои услуги большому человеку по имени Риккардо Диаз.
"Любовь. Роковая ошибка сильных людей. Они могущественны и мудры, они зарабатывают деньги и завоевывают власть. Для них в деле нет преград, они настоящие повелители своего жизненного пути. Но наступает момент, единственный момент в их судьбе, когда все это, абсолютно все, бросается к ногам женщины, настоящей Женщины. Сильные люди на миг обретают способность быть слабыми - любить. Вы спросите, в чем парадокс? Женщинам не нужны мужчины, стоящие перед ними на коленях. Женщины выбирают тех, кто поставит на колени их самих. Любовь – сладкая, но роковая ошибка сильных людей".
Иссиня-зеленая гладь океана покрылась бледным налетом киновари. Огромное зеркало в противовес расцветающему небу. Острый краешек багрового солнца прорезал горизонт, срывая с грязных утесов мегаполиса серое покрывало утренних сумерек. Легкий ветерок шевелил поникшие листья пальм, гоняя по берегу шелестящую поступь морского прибоя. Растянувшийся за спиной хайвэй был пуст, лишь одинокие машины иногда проскальзывали мимо, стараясь не нарушить романтический уют раннего утра. Она стояла чуть поодаль, повернувшись ко мне спиной, любуясь набирающим силу рассветом. Высокая, утонченная, склонив голову в очаровании природой. Ладони мягким замочком рук сложены за спиной, черные длинные волосы составляли единое целое с роскошным, но строгим вечерним платьем. Уткнувшись задницей в капот серебристого «Стингера», я, размеренно тянул никотин сквозь истлевающий запал сигареты. На заднем сиденье рассыпался букет роз, брошенным щенком уткнулась в коробку конфет так и не начатая бутылка шампанского, сиротливо обрамленная двумя опрокинутыми бокалами. Она чуть повернулась ко мне, всколыхнув антрацит длинной прически, и я невольно залюбовался ее идеальными контурами лица, начертанными восходящим солнцем. И лишь через секунду душевного очарования на сердце навалилась ядовитая горечь утраты, разъедая внутреннюю собранность вспыхнувшим каскадом чувств: нежностью, обидой, ревностью и лаской. - В наших отношениях нет будущего, - тихо, но с напором произнесла она. – Я молодая, здоровая женщина. Я хочу завести приличную семью, нарожать детей. Мне надоел страх и одиночество, надоели убийства и кровь, волнения за твою и свою жизнь. А ты вечно пропадаешь по своим делам: вечерами, а то и целыми днями. Друзья твои, по которым плачет плаха, и что вечно втягивают тебя в кровавые приключения. Я молчал. На языке вертелись резкие обидные слова, про одну побитую, замызганную проститутку, что я подобрал на улице еще каких то десять месяцев назад. Заинтересованный отчаянным, но красивым взглядом карих глаз, привел домой. Накормил, обогрел и за пару месяцев превратил в настоящую леди, любимицу вечеринок и банкетов. Освободил от хозяйских претензий сутенера, дал полную свободу, поддерживая желания участием, деньгами и личными связями. Ее обожали все: за открытый и веселый характер, истинный природный шарм, неординарный стиль, сокрушительное женское обаяние – золотой самородок, с большим тщанием намытый из неказистой породы. Слова так и ломились сквозь плотно сжатые губы, но я знал цену этим низким и грязным фразам. Я молчал, глубоко затягиваясь табачным дымом. Она подошла ко мне, приседая на низкую поверхность багажника. Легкий аромат духов коснулся обоняния, перекрашивая мир в ласковые, сочные краски. -Он обычный парень, чуткий и любящий, он делает все, что бы я была счастлива, дарит покой и уверенность в моей жизни. Деловой человек, а не гангстер с руками по локоть в крови. Уронив на тротуар пригоревший фильтр, я затушил его каблуком. Сознание затапливало раздражение. Зачем мне это знать? Про «супер-классного и хорошего парня, который делает ее счастливой»? Про ее планы на отношения с ним? - Ты окончательно все решила? – Задал я вопрос вместо рвущихся из души слов. - Да, - ответила Она, подымая взгляд на багровый диск солнца. - Я ухожу. Несколько секунд я молчал, смакуя горечь брошенных слов. - Помнишь, ты говорила, что мы половинки одного целого? - Да, - Спустя небольшую паузу ответила Она, оборачиваясь ко мне. - Я любила тебя, Влад. - А сейчас? - А сейчас я ухожу… - Так не бывает, - Хрипло прошептал я, в отчаянии хватаясь за слова как за последнюю соломинку. – Должно быть что-то одно. - Бывает, Влад. - Я люблю тебя, - Сознание плыло, горело от продавленных через зажатое горло слов. Поздно! Новая соломинка еще более хрупка, чем первая. Ведь ясно же, что все потеряно и время ушло безвозвратно. Но внутренняя боль давит, давит эту фразу наружу. И душа, делая ставку на последнюю надежду, срывается в бездонную пропасть предчувствия, разлетаясь обжигающими клочьями ожидания короткого, но больше жизни необходимого ответа. Молчаливая пауза тянулась ядовитыми каплями. - Спасибо, Влад. Ты никогда не говорил мне этих слов, но… Обрывая разговор, приглушенно заиграл мобильник. Она достала из сумочки трубку и, взглянув на экран, с легкой улыбкой приставила ее к уху: - Привет, милый. Да, я в Центре. Это недалеко от бара «Грязный байк». Милый! Короткое слово скальпелем резануло по натянутым нервам, глаза застила волна злобы – ведь еще пару недель назад этим словом она обращалась ко мне, а теперь ты лишь случайный свидетель ее ласки и нежности. - … жду. Пока, котенок, - Закончив телефонный разговор, Она соскочила с багажника, поправляя упавшую на лицо прядь. – Мне пора. - Тебя подбросить? – спросил я, делая шаг в ее сторону. Сознание до безумия рвалось к ней: в последний раз почувствовать ее запах, дотронуться, погрузиться в глубину карих глаз. - Нет, меня Ник подберет на машине. Ник!!! В жизни не слышал более противного имени. Какой-то выскочка, похитивший у меня женщину! Она стояла, внимательно разглядывая меня. Такая беззащитная перед горечью расставания, но в то же время не потерявшая решимости. Я тонул в нектаре ее глаз, пытаясь найти в нем… Что? Что найти? Ведь есть нечто, что я должен обнаружить. Это важно, я чувствую. К тротуару резво подскочил желтый спортивный «Феникс», замирая на обочине красивой и дорогой игрушкой. Она чуть наклонилась ко мне, в последний раз дурманя теплом своего тела: - Прощай, Влад… Коротко чмокнув в щеку – кожу обожгло легкое касание губ, Она развернулась ко мне спиной и легким волнующим шагом зашагала по тротуару к колоритно урчавшему автомобилю. Замерев соляным столбом, скрученный душевной болью, осознанием потери, накатывающим одиночеством, я чувствовал, как мир скатывается в черно-белые краски. Оторвав задницу от капота, я решительно распахнул дверцу и, ухнув телом за руль, включил зажигание. Усиленный движок «Привидения» грозно взревел, срывая машину в плавном пируэте забуксовавших колес. Спортивный автомобиль стальной иглой вошел в бетонную ткань ночного района. Сознание, чувства, мысли на секунду одеревенели, застыв фруктовым слоеным желе. Из глубин души наружу выступил обжигающий свирепый холод – странное, неведомое и противоестественное живому естеству ощущение. Холод, острым клинком проступил сквозь желе окаменевших страстей и пронзил сознание решимостью – безликой и опустошенной. Не в силах противостоять этому дикому пугающему состоянию, я механично вертел руль, переключал скорости, выжимал педали. В эти мгновения не существовало ни меня, ни Ее, горечи разлуки и обиды – лишь скорость и пунктир дороги, разворачивающийся в конвульсиях поворотов, развязок и перекрестков. Пустая оболочка тела на привязи безликого хозяина. Это чувство нарастало, выплескивая наружу отчужденность, выдавливая из сознания способность чувствовать, думать, оценивать окружающую обстановку. И когда взгляд уловил на мелькающем тротуаре группу мужчин прижавших девушку к зданию киностудии, я уже в страхе, отчаянии спастись вывернул руль, сбрасывая автомобиль в тормозной путь взвизгнувших покрышек. Проскочив юзом полутемную улицу «Острова креветок», машина врезалась в толпу, отсекая девушку от разгоряченных хулиганов. Подхваченный капотом главарь, что неосмотрительно выступил вперед, протаранил телом лобовое стекло и увлекаемый инерцией остановившейся машины отлетел за угол. Над улицей повисла недоуменная ошарашенная пауза. Подстегиваемый страхом опоздать, раствориться в море безразличия и безволия, я распахнул дверцу, открыто появляясь перед замеревшими бандитами. Нет, не бандитами. Потрепанные, нескладные парни в кожанках и джинсах, вооруженные битами и ножами, с наркотическим блеском в глазах – это были обычные уличные наркоманы–беспредельщики, готовые за полупустой кошелек проломить голову. - Э-эй, муфлон, ты че? Поговорить хочешь? – гнусаво просипел вооруженный ножом хмырь, абсолютно уверенный в своем преимуществе. - Нет, - просто ответил я, и придавленные холодом чувства, наконец, вырвались наружу в дикой и необузданной агрессии. Перехватив выброшенную в ударе руку с ножом, я от души врезал кулаком в лицо, и тут же вывернул кисть до хруста и кровавых брызг открытого перелома. Отбросив изувеченного в сторону, я протаранил группу, действуя первым, на опережение. Удар. Колено в пах. Поворот. Удар. Блок. Подсечка. Мозгодробящий кивок в чье-то лицо. Снова блок. И боль, боль… Боль. В сбитых костяшках. Присаженном боку. В избитых плечах и руках. Вокруг мелькали оскаленные лица, тусклые лезвия ножей, растянутые в ударах руки и ноги. Я бил на поражение, не церемонясь с увечьями и переломами. Дробил носы, ломал челюсти, перехватывал биты и тесаки, что бы в следующее мгновение пустить их обратно в действие. Полосовал куртки и плечи, с размаху крошил ребра и колени. Опустившихся на асфальт добивал ногой по лицу. Сколько их было? Пятеро? Шестеро? Кипящее в боевом угаре сознание рисовало полчища врагов сплотившихся вокруг меня смертельным кольцом. Секунды растягивались черепашьими движениями борющихся тел, что бы вся минута скоротечного боя уложилась в единственное мгновение померкнувшего разума. Оглушив последнего ублюдка ударом ладоней по ушам, я ухватил его за ворот и, раскрутив, приложил головой о крыло автомобиля. Наркоман, выпустив из руки поварской тесак, грязным мешком сполз под колеса, оставляя на «серебристом металлике» кровавое пятно. Я замер, вслушиваясь в раздающиеся по сторонам крики и стоны. Горячими толчками учащенного пульса саднила задетая скула, на плечах и руках ныли синяки, в боку покалывало острыми иголками боли. Но главное - студеная глыба отчуждения расплавилась под необузданной яростью драки. Вновь хотелось жить и бороться. Ночной воздух казался вкусным пьянящим напитком. Свобода. С асфальта, пошатываясь на дрожащих ногах, встал помятый главарь банды. В руке он держал автоматический пистолет. - Сука, - захрипел он, роняя на дорогу кровавую слюну. – Порешу, гада. - Пш-шел вон, щенок, - расслабленно бросил я в ответ, распахивая дверцу автомобиля. Адреналиновая эйфория оставила в голове приятную опустошенность. Мне уже было абсолютно все равно - сможет ли наркоман трясущимися руками, из короткоствольной пукалки, да сквозь дверцу автомобиля совершить точный выстрел. Накренившись, словно Пизанская башня, главарь поднял пистолет. Оглушительно грянул выстрел, взвизгнула пуля, срикошетив от тротуара. Хладнокровно переждав пока утихнет эхо, я подошел к хулигану и коротким приемом выхватил пистолет из руки. - Давным-давно, на Диком Западе существовал закон, - сказал я, пронзая взглядом мутные глаза наркомана. – Носишь оружие – будь готов получить пулю. -Что за херн…, - неудавшийся атаман попытался вырваться из моих объятий, и тут я спустил курок. Коротко хлопнул выстрел. Наркоман рухнул на асфальт. Из простреленного бедра хлынула кровь. Тот надсадно взвыл, хватаясь за огнестрельную рану, и покатился по тротуару, пытаясь сбить пламя оглушительной боли. Я аккуратно протер рукоять пистолета рукавом и выбросил оружие за высокую стену киностудии. -Тебе нужно пережать артерию. Иначе ты умрешь от потери крови, - Лениво бросил я через плечо, подходя к своему автомобилю. За спиной послышались грязные ругательства. – Как знаешь. Далеко, на границе слуха разъяренными кошками завыли полицейские сирены. Усевшись за руль «Стингера», я включил заднюю передачу и выехал с тротуара на дорогу, разворачиваясь на месте. На мгновение сбросив педаль газа, я вялыми пальцами достал сигарету, чиркнул зажигалкой, высекая огонь. И когда я уже выжимал сцепление, взбрыкивая трехсоткой стальных лошадей, с противоположной стороны салона распахнулась дверца. -Подождите, не оставляйте меня здесь, - всхлипывающая девушка вскочила в кресло, отчаянно захлопывая за собой дверь, словно ее собирались выгнать. Со мной, так со мной. Я глубоко затянулся, выстреливая «Стингером» на широкий трамплин моста. Ехали молча: девушка сосредоточенно хлюпала в боковое стекло, я отрешенно управлял автомобилем, заполняя душевную пустоту табачным дымом. -Спасибо, - наконец заговорила попутчица. – Вы мне очень помогли, уже в который раз в историю попадаю. Видимо везучая. Пустой как проколотый шарик, я невозмутимо вырулил на «Вайс-поинт» Брошенные слова благодарности утонули в размеренном гуле работающего авто. -А вы молодец, лихо этих подонков раскидали, - вновь подала голос девчонка. Я притормозил на красный свет и повернулся к девушке. Невольно, скользнув взглядом, оценил ее довольно пикантную невысокую фигурку, призывно выпирающую полную грудь и миловидное личико с чуть вздернутым носиком и россыпью легких конопушек. - Ты меня с кем-то путаешь, - ответил я, трогаясь с места, но, не отпуская ее взгляд. – Я не твой герой, малышка, и этот подвиг был совершен не ради тебя. Обиженная моим холодным ответом, попутчица молча уткнулась в окно, где уже замелькали красочные дома «Вашингтон-бич». Проскочив побережье, я подрулил к подъезду красивого здания. -Куда мы приехали? – спросила девушка, с интересом рассматривая богато украшенный фасад здания. -Я здесь живу,- ответил я, раскрывая дверцу. Я вышел из машины, обошел помятый капот, распахнул дверцу, помогая девушке стать на тротуар. -Прощай, - взмахнул я рукой, направляясь к подъезду. -А как же я? – ошарашено спросила девушка. Я пожал плечами. Глупая и наивная девчонка. Наверное, замечталась, что красивый и храбрый принц привезет ее на борт дорогой яхты и увезет к далеким островам, счастью и любви. А я устал от этих сказок, и уже давно живу реальностью: -Вот тебе двадцатка. Возьми такси, - сказал я, доставая на свет портмоне. Девчонка в отчаянии шмыгнула носом и, что-то решив для себя, подошла ко мне, бросая более чем красноречивый взгляд. Ее ладонь мягко коснулась моих пальцев, с недвусмысленной мягкостью потянув сложенную купюру. -Может у тебя найдется кружечка кофе для меня, прежде чем я уйду? Хм-м. Не совсем уж наивная, и далеко не глупая. Но… - Кухня в твоем распоряжении, - безразлично ответил я, распахивая перед девушкой дверь подъезда. – И, пожалуйста, попридержи свой энтузиазм, мне необходимо выспаться.
"Женщины. С экранов кинотеатров, со страниц книг, из рассказов и сказок они кричат, что прекрасная половина человечества самое дорогое в нашей жизни. И это все лишь для того, что бы продать себя подешевле: даже не за дорогой автомобиль, роскошную виллу и счет в банке, а за мечты, иллюзии богатой жизни - возможность прокатиться на дорогом автомобиле, заночевать в сказочном дворце, лишь почувствовать себя богатой. Так кто они – женщины? Бесценный подарок жизни или дешевка покупаемая за вполне определенные ценности".
Еще вчера прямоугольная гладь открытого бассейна, сегодня кипела от красивых и загорелых женских тел. В окружении компании молодых девчонок весело плескался Барт, с визгом и смехом окуная подруг под воду. Во все стороны летели брызги, радостный гам стоял над всей усадьбой. По радио весело наигрывала эстрадная мелодия, на столике отпотевала еще не начатая бутылка мартини, дымилась в пепельнице сигарета. Я расслабленно улыбался, обмякнув под шезлонгом от палящего полуденного солнца. -Эй, Влад! – Радостно закричал ирландец, пытаясь выкарабкаться из-под навалившихся со всех сторон девушек. – Меня берут в плен. Помоги мне! - Говорил же тебе, не связывайся с моими русалками, - Я виновато развел руками.- Так что придется теперь разобраться самому. Отчаянно барахтаясь, Барт под общий смех ушел под воду. Я прикрыл глаза, пытаясь хоть на немного вздремнуть после вчерашней «рабочей» ночи. Жизнь определенно постелила под ноги очередную белую полосу. Естественно и своевременно вписавшись в криминальную систему Риккардо Диаза, мы сходу утонули в «теневых» делах нашего нового босса. Диаз хоть и являлся редкостным хамом, но на денежные вознаграждения не скупился – уже спустя пару месяцев мы перебрались на остров Морской звезды, выкупив уютный особнячок. Ирландец тут же с радостью окунулся в жизнь ночных клубов и дискотек, спуская баснословные суммы на выпивку и женщин. А я, наоборот, слился с работой, аккуратно подбирая деловые и политические связи, выстраивая картину нелегального бизнеса в мегаполисе, намечая действия на многие года вперед. Брошенная в шутку Мак-Линроем идея о захвате центральных районов прочно засела мне в голову. Телефон ядовито запиликал, обрывая накатившую сладкую дрему. Расстроено протерев глаза, я поднял трубку. - Черт тебя задери, Владислав! – С ходу заревело в ухе, отбрасывая меня от динамика. – Этот сукин сын решил меня обставить. Итальянская задница! - По делу, мистер Диаз, - отрубил я, внутренне собираясь в тугой комок. - Тони Версетти! Я взял его черномазую шестерку – Лэнса. Решил потрясти эту вонючую душонку. Но мои недоумки все провалили! И где набирают таких дураков, которым даже нельзя поручить список покупок!!! - Что произошло? - Твою мать! Итальяшка ворвался на городскую свалку, что в маленьком Гаити, и пострелял моих людей! Ты понимаешь это?!!! - Какие приказания, мистер Диаз? - Убей Версетти, убей Лэнса. Завали всех! Что бы и памяти не осталось. Я хочу, что бы они сдохли! - Хорошо, мы выезжаем. - Я даю тебе в усиление две машины моих обормотов. Лишние стволы не помешают. И не подведи меня, гребанный русский. Оборвав поток брани щелчком по кнопке, я отбросил телефон в сторону: - Барт, оставь девчонок в покое – у нас появилось дело. Выстрелив из кресла сжатой пружиной, я бросился в усадьбу переодеваться. Моментально обернувшись в синие брюки и рубашку, я спустился в рабочий кабинет, где в оружейном сейфе меня ждал верный «Магнум». Пристегивая к поясу кобуру, я на мгновение зацепился взглядом за фотографию, примостившуюся на письменном столе – красивая и счастливая пара, в обнимку примостившаяся на капоте автомобиля. Я и Она. Легкая горечь стиснула сердце, чуть надрывая запекшуюся корку старых душевных ран. Красивая жизнь, успешный бизнес, большие деньги и роскошные женщины. Не хватало главного – счастья. Любви. Её. Казалось, что протекающее сквозь меня время лишь бледные декорации, сковывающие сердце и душу. А настоящая жизнь осталась там – за роковым рассветом, с Нею. Жизнь с той женщиной, которой достоин. Но вокруг лишь пустота, одиночество и «красивая» жизнь, где, выигрывая в тактике, проигрываешь в стратегии. Стиснув зубы, я выскочил на улицу к стоящему на площадке автомобилю. Барт уже разместился на переднем сидении ярко желтой «Кометы», проверяя запасные магазины к автомату, и мне осталось только вскочить за руль, выжимая педаль газа. Машина взревела двигателем, срываясь с места на неполную сотню километров в час. - Пристегнись, - Предупредил я ирландца, с визгом, на двух колесах вылетая на автостраду. Две «Кометы» полные боевиков Риккардо мы настигли уже на мосту, проскакивая мимо на большой скорости. Подхватив за собой ребят Диаза, наш автомобиль урчащим болидом вонзился в «маленькое Гаити», по кварталу устремляясь к городской свалке. Но все же мы опоздали, лишь в самый последний момент оказавшись на необходимой улице. - Вот он!!! – Закричал Барт, вытягивая руку в сторону выскочившего на перекресток автомобиля. – Бортуй его! Синий «Часовой», рисуя на асфальте черные полосы выгорающих покрышек, проскользил перед нами, в отчаянном вираже укладываясь в узкую развилку перекрестка. Проезжающие мимо автомобили брызнули в разные стороны, спотыкаясь друг о друга в мелких авариях. Обитый кожей руль отчаянно скрипнул в руках, и разбросанные по перекрестку машины замелькали перед глазами смертельным калейдоскопом. Свернув по пути жестянку почтового ящика, снарядом просвистев по тротуару мимо прохожих, но в итоге чудом обойдя раскинувшуюся на улице баррикаду, наша «Комета» твердо села на хвост уходящему вперед автомобилю. Запетлявшая сзади одна из машин Диаза с грохотом срезала кирпичный угол здания, от удара сминаясь пустой жестяной банкой. Вторая, проскочив автомобильную аварию с другой стороны перекрестка, привязалась за нами, принимая участие в сумасшедшей городской гонке. - Е-е-о-хо-у! – Весело завизжал Барт, пытаясь бравадой задавить рвущийся наружу страх. – Жми, Влад! Я жал. Рулевое колесо, казалось, лопнет от натуги в руках, а утопленные до упора педали насквозь продавят пол. Удушающая зыбь перегрузок давила на грудь, ремни безопасности тонкими нитями вгрызались в тело. Улица петляла скрученными потрохами в чреве бетонных зданий, перекрестки встречали барьерами проскальзывающих автомобилей, красными огнями светофоров. Преследуемый «Часовой» уверенно шел в сторону Центра, оставляя за собой хаос столкнувшихся машин, перевернутых мотоциклов, отброшенных капотом прохожих. Но все же мы настигали цель, выгрызая по крохам разделяющее нас расстояние. Порхающий в диком автомобильном слаломе «Часовой» уже в
